Ярмарка тщеславия - Уильям Мейкпис Теккерей (1848)

В четыре часа такого нежно-розового летнего утра, что даже Грейт-Гонт-стрит приняла более приветливый вид, верная Тинкер, разбудив девушку и наказав ей готовиться к отъезду, отодвинула засовы и сняла крюки с большой входной двери (их звон и скрежет спугнули спящее эхо на улице) и, направив свои стопы на Оксфорд-стрит, взяла там на стоянке извозчичий экипаж. Нет никакой надобности вдаваться здесь в такие подробности, как номер этой колесницы, или упоминать о том, что извозчик расположился в такую рань по соседству с Суоллоу-стрит в надежде, что какому-нибудь молодому повесе, бредущему, спотыкаясь, домой из кабачка, может понадобиться его колымага и он заплатит ему со щедростью подвыпившего человека.

Равным образом нет надобности говорить, что извозчик, если у него и были надежды, подобные только что указанным, жестоко разочаровался, ибо достойный баронет, которого он отвез в Сити, не дал ему ни единого гроша сверх положенного. Тщетно возница взывал к лучшим чувствам седока, тщетно бушевал, пошвыряв картонки мисс Шарп в канаву у постоялого двора и клянясь, что судом взыщет свои чаевые.

— Не советую, — сказал один из конюхов, — ведь это сэр Питт Кроули.

— Совершенно правильно, Джо, — одобрительным тоном подтвердил баронет, — желал бы я видеть того человека, который с меня получит на чай.

— Да и я тоже! — добавил Джо с угрюмой усмешкой, втаскивая багаж баронета на крышу дилижанса.

— Оставь для меня место на козлах, капитан! — закричал член парламента кучеру, и тот ответил: «Слушаю, сэр Питт!», дотрагиваясь до своей шляпы и кляня его в душе (он пообещал место на козлах молодому джентльмену из Кембриджа, который наверняка наградил бы его кроной), а мисс Шарп была устроена на заднем сиденье внутри кареты, увозившей ее, так сказать, в широкий мир.