Цветок Запада - Беверли Джо (1996)

— Это из-за того, что ты больше не боишься греха…

— Не говори мне такое сейчас… Но ей все равно не хотелось, чтобы Тайрон прекратил ласки, ни в коем случае.

— Имоджин, сейчас пришло время поговорить о предупреждении отца Фульфгана. Ты мне должна рассказать обо всем. Что он говорил тебе о самом большом грехе?

— Я не хочу…

— Скажи мне, Имоджин.

Тайрон легко прикоснулся языком к ее губам.

— Что ты делаешь? — вздохнула девушка. — Это же зло и большой грех. Особенно если ты меня целуешь, а твой язык находится у меня во рту.

Как только она заговорила, слова полились у нее словно ручей, который не может остановить никакая плотина.

— Нельзя касаться руками почти ничего. Особенно.., ты сам знаешь чего. Нельзя проникать в меня этим самым… Но это иногда разрешается, потому что мы должны производить на свет Божий побольше христиан.

Тайрон вздохнул и сказал:

— Этот человек сумасшедший, ты это понимаешь?

Имоджин поразмыслила и согласилась.

— Мне тоже так кажется, — наконец неохотно призналась она. Ей ее фраза показалась еретической. — Вчера, когда мы с ним разговаривали, он, казалось, пытался заставить меня описать ему все, что мы делали. Он казался… Может, это звучит глупо, но мне показалось, что он.., он возбуждается. Ты понимаешь, что я хочу тебе сказать?

— Да, я подозревал, что он именно такой. Жена моя, хочешь ли ты, чтобы я целовал тебя, касаясь своим языком твоего; ласкал тебя так, чтобы тебе было приятно?

Проповеди о целомудренной жизни было нелегко забыть, но Имоджин согласилась.

— Помни, — еще раз повторил Тайрон. — Мы не собираемся удовлетворять свою похоть, но я могу доставить тебе удовольствие, если только ты позволишь мне это сделать для тебя. Ты ничего не обязана терпеть. И это никакое не наказание. Если тебе станет неприятно или ты снова испугаешься, скажи мне, ладно?

— Да, — согласилась Имоджин, хотя она и не собиралась его останавливать.

— А что ты будешь делать, если ты не собираешься?..

— Вот это…

Тайрон все свои усилия направил на ее правую грудь, но его пальцы продолжали ласкать и левую.

От удовольствия у Имоджин даже закружилась голова.

— А что мне делать?

— Ничего. Ты только скажи мне, если тебе станет больно или неприятно.

Тайрон нежно коснулся губами соска, и девушка поразилась, что все ее тело от этой ласки выгнулось и напряглось.

— Хорошо, — шепнул Тай, чтобы ее успокоить. — Мне бы хотелось, чтобы ты вытянулась и начала двигаться. Только помни, что я не собираюсь проникать в тебя, даже пальцами.

— Пальцами? — поразилась Имоджин.

— Ты что не помнишь — ведь это дьявольские утехи?

У Имоджин были прикрыты глаза, но она почувствовала, что муж смотрит на нее, и открыла их. Он специально напоминал ей о проблемах их брачной ночи и наблюдал за ее реакцией.

— Мне кажется, что сейчас все в порядке, — сказала девушка. Она была готова умолять его, чтобы он продолжал ласкать ее.

Тайрон снова приник к ее губам, и она радостно раскрыла их навстречу поцелую. Его грудь коснулась ее напрягшихся сосков, и она начала двигаться, чтобы еще сильнее возбудиться. Потом Имоджин снова вздрогнула.

Тайрон рассмеялся ей прямо в лицо.

— Ты моя сладкая шалунья! Когда-нибудь ты сведешь меня в могилу! Имоджин испугалась.

— Прости меня!

— Не бойся, я сам желаю этого. Мне хочется, чтобы ты была вне себя от удовольствия, а мне будет приятно видеть это.

— Но мы не нарушим наше слово?

— Я обещал тебе, что мы не доведем ласки до соития.

Имоджин, еще до конца не осознавая, что делает, произвольно развела ноги. Когда же колено Тайрона проскользнуло между ними и прижалось к месту, где у нее было средоточие и боли, и сладострастия, она обхватила его своими ногами, потом смущенно посмотрела на Тайрона.