Хождение по мукам. Трилогия - Толстой Алексей Николаевич (1972)

— Я за вами гнался по Лубянке… Уверен был, что это вы, Дарья Дмитриевна. Какими судьбами, откуда? Вы одна? С мужем? Вы помните меня? Был когда-то влюблен — вы знали это, правда?

Глаза его маслились. Ни на один вопрос он, очевидно, не ждал ответа. Он был все тот же — с ознобцем возбуждения, лишь одряблела нездоровая кожа; на тощем, длинном лице значительным казался кривоватый, широкий внизу нос.

— А я столько пережил за эти годы… Фантастика… В Москве недавно… Я в группе имажинистов: Сережка Есенин, Бурлюк, Крученых. Ломаем… Вы проходили мимо Страстного? Видели на стене аршинные буквы? Это мировая дерзость… Даже большевики растерялись… Мы с Есениным всю ночь работали… Богородицу и Иисуса Христа разделали под орех… Такая, знаете, космическая похабщина, — на рассвете две старушонки прочли — и из обеих сразу дух вон… Дарья Дмитриевна, я, кроме того, в анархической группе «Черный коршун»… Мы вас привлечем… Нет, нет, и разговору не может быть… У нас шефом — знаете кто? Знаменитый Мамонт Дальский… Гений… Кин… Великий дерзатель… Еще какие-то две недели — и вся Москва в наших руках… Вот начнется эпоха! Москва под черным знаменем. Победу мы задумали отпраздновать — знаете как? Объявим всеобщий карнавал… Винные склады — на улицу, на площадях — военные оркестры… Полтора миллиона ряженых. Никакого сомнения, — половина явятся голые… И вместо фейерверка — взорвем на Лосином острове артиллерийские склады. В мировой истории не было ничего подобного…

За эти дни это была уже третья политическая система, с которой знакомилась Даша. Сейчас она просто испугалась. Даже забыла про голод. Довольный произведенным впечатлением, Жиров пустился в подробности.

— Разве вас не рвет кровью при виде пошлости современного города. Мой друг, Валет, гениальный художник, — да вы помните его, — составил план полного изменения лица города… Сломать и заново построить — мы не успеем к карнавалу… Кое-что решено взорвать, — конечно, Исторический музей, Кремль, Сухареву башню, дом Перцова… Вдоль улицы ставим, во всю вышину домов, дощатые щиты и расписываем их архитектурными сюжетами новейшего, небывалого стиля… Деревья, — натуральная листва недопустима, — деревья мы окрашиваем при помощи пульверизаторов в различные цвета… Представляете — черные липы Пречистенского бульвара, жутко лиловый Тверской бульвар… Жуть!.. Решено также всенародное кощунство над Пушкиным… Дарья Дмитриевна, а вспоминаете «великолепные кощунства» и «борьбу с бытом» на квартире Телегина? Ведь над нами тогда издевались.

Мелко, будто зябко, посмеиваясь, он вспомнил прошлое, ближе подсунулся к Даше и уже несколько раз, жестикулируя, задел ее едва выпуклую грудь…