Граф Монте-Кристо - Александр Дюма (1846)

– Разве вы не слышали, как я только что сказала, что я богата, слишком богата? После матери я унаследовала пятьдесят тысяч ливров годового дохода; мои дедушка и бабушка, маркиз и маркиза де Сен-Меран, оставят мне столько же; господин Нуартье, очевидно, намерен сделать меня своей единственной наследницей. Таким образом, по сравнению со мной мой брат Эдуард беден. Со стороны госпожи де Вильфор ему ждать нечего. А она обожает этого ребенка. Если я уйду в монастырь, все мое состояние достанется моему отцу, который будет наследником маркиза, маркизы и моим, а потом перейдет к его сыну.

– Странно, откуда такая жадность в молодой, красивой женщине?

– Заметьте, что она думает не о себе, а о своем сыне, и то, что вы ставите ей в вину, с точки зрения материнской любви почти добродетель.

– Послушайте, Валентина, – сказал Моррель, – а если бы вы отдали часть своего имущества ее сыну?

– Как предложить это женщине, которая вечно твердит о своем бескорыстии?

– Валентина, моя любовь была для меня всегда священна, и, как все священное, я таил ее под покровом своего благоговения и хранил в глубине сердца; никто в мире, даже моя сестра, не подозревает об этой любви, тайну ее я не доверил ни одному человеку. Валентина, вы мне позволите рассказать о ней другу?

Валентина вздрогнула.

– Другу? – сказала она. – Максимилиан, мне страшно даже слышать об этом. А кто этот друг?

– Послушайте, Валентина, испытывали ли вы по отношению к кому-нибудь такую неодолимую симпатию, что, видя этого человека в первый раз, вы чувствуете, будто знаете его уже давно, и спрашиваете себя, где и когда его видели, и, не в силах припомнить, начинаете верить, что это было раньше, в другом мире, и что эта симпатия – только проснувшееся воспоминание?

– Да.

– Ну вот, это я испытал в первый же раз, когда увидел этого необыкновенного человека.

– Необыкновенного человека?

– Да.

– И вы с ним давно знакомы?

– Какую-нибудь неделю или дней десять.

– И вы называете другом человека, которого знаете всего неделю? Я думала, Максимилиан, что вы не так щедро раздаете прекрасное имя – друг.

– Логически вы правы, Валентина; но говорите, что угодно, я не откажусь от этого инстинктивного чувства. Я убежден, что этот человек сыграет роль во всем, что со мной в будущем случится хорошего, и мне иногда кажется, что он своим глубоким взглядом проникает в это будущее и направляет его своей властной рукой.

– Так это предсказатель? – улыбаясь, спросила Валентина.

– Право, – сказал Максимилиан, – я порой готов поверить, что он предугадывает… особенно хорошее.

– Познакомьте меня с ним, пусть он мне скажет, найду ли я в любви награду за все мои страдания!

– Мой бедный друг! Но вы его знаете.

– Я?

– Да. Он спас жизнь вашей мачехе и ее сыну.

– Граф Монте-Кристо?

– Да, он.

– Нет, – воскликнула Валентина, – он никогда не будет моим другом, он слишком дружен с моей мачехой.

– Граф – друг вашей мачехи, Валентина? Нет, мое чувство не может до такой степени меня обманывать; я уверен, что вы ошибаетесь.

– Если бы вы только знали, Максимилиан! У нас в доме царит уже не Эдуард, а граф. Мачеха преклоняется перед ним и считает его кладезем всех человеческих познаний. Отец восхищается, – слышите, восхищается им и говорит, что никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так красноречиво высказывал такие возвышенные мысли. Эдуард его обожает и, хоть и боится его больших черных глаз, бежит к нему навстречу, как только его увидит, и всегда получает из его рук какую-нибудь восхитительную игрушку; в нашем доме граф Монте-Кристо уже не гость моего отца или госпожи де Вильфор – граф Монте-Кристо у себя дома.