Пищеблок - Алексей Иванов (2018)

По дороге к корпусу Валерка пересказал всё, что узнал от бабы Нюры. При свете солнца эти откровения уже не казались такими жуткими, как в темноте. Мир прекрасен, а его поломки можно починить. Но Горь-Саныч содрогнулся. Валерка понимал, что тот испугался за свою Греховну.

– Твоя баба Нюра точно сказала, что все вампиры умрут за один год?

Горь-Саныч надеялся, что Валерка услышал неверно или напутал.

– Точно, – не помиловал его Валерка.

Горь-Саныч вытащил сигареты и нервно закурил.

– А как они умирают? И откуда потом новые берутся?

– Я не спросил, – виновато ответил Валерка. – Всё было такой кучей…

– Но ведь баба Нюра сумела выжить! – Горь-Саныч, конечно, яростно искал способы спасти Греховну. – Как бабе Нюре это удалось?

– Давайте ещё поговорим с ней, – здраво предложил Валерка.

Будь его воля, Игорь прямо сейчас помчался бы на пищеблок, вцепился бы в эту криворотую судомойку и заставил бы её сказать всю правду. Мир вокруг такой прочный и устойчивый, правильный в своей основе, даже если в нём много разных глупостей и недостатков, поэтому сильная и упрямая жизнь не может вот так просто взять и подчиниться какой-то выморочной нечисти! Жизнь всегда борется за себя, жизнь побеждает, значит, выход есть! Пускай вампиры тайком свили в пионерлагере своё паучье гнездо – но это они боятся жизни, а не наоборот: значит, они уязвимы, и надо их одолеть!

По лагерной трансляции серебряные горны играли побудку.

В палате пацы уже одевались. Лёва только зыркнул на Валерку, но промолчал. Валерка потянул со спинки кровати полотенце.

– Ты где был ночью? – спросил Славик Мухин.

– Костёр жёг на берегу.

– Чё не позвал? – обиженно вскинулся Гурька. – Я ваще костры палю!

– Я тоже хочу, – попросился Юрик Тонких.

– Костры по-нормальному разводят с одной спички, понял, Тонкий? – свысока сказал ему Горохов. – Ты не умеешь, чухан.

– Но у меня есть много спичек! – возразил Юрик.

– Костёр на берегу – фигня! – Титяпкин в досаде пнул по тумбочке. – Вот я в деревне у бабки сжёг у еённых соседей сарай с мотоциклом!

– Может, нам тут больницу подпалить, пацы? – воодушевился Гурька.

– Старшаки в прошлую смену рассказывали, что у них один взял покрышку с причала и в огонь бросил, – поведал Серёжа Домрачев. – Такой дым был, что пожарный вертолёт прилетал.

Валерка молча слушал пацанов и думал, что они – тушки. Они этого не знают, но для вампира Лёвы они не друзья, не футбольная команда, а тушки, из которых можно потихоньку пить кровь. Лёва заметил тёмный и быстрый взгляд Валерки и усмехнулся. Лёва имел всё, что хотел, а Валерка был изгой. Он врал про ночной костёр, потому что страшился спать на своей койке.

День в лагере начинался как обычно: отряды строились на Дружинной площадке, красный флаг взлетал вверх по флагштоку, в зарослях чирикали птицы, динамики извергали бодрые пионерские песни, с Волги донёсся звук ревуна швартующегося речного трамвайчика. Стоя рядом с Ириной во главе отряда, Игорь делал вид, что смотрит на Свистуху, но смотрел на Веронику.

Ветерок шевелил её волосы. Лицо у неё было таким нежным и свежим, что казалось, будто она всю ночь безмятежно спала, как дитя. Но она не спала. Игорь помнил, что в самый волчий час, подчиняясь неведомому зову, Плоткин вставал и уходил на улицу – это Вероника жаждала крови и ожидала его где-то в темноте. Однако при свете солнца Вероника была такой, какой Игорь её полюбил, какую обнимал и целовал, лёжа в траве на берегу Рейки. Той Веронике он рассказывал про конкистадоров, безвозвратно ушедших в сельву, и про взрыв вулкана Санторин, уничтоживший Атлантиду. С той Вероникой Игоря разлучили не Плоткин и Свистунова, а чья-то злая воля, которая захватила Веронику в плен и приговорила к уничтожению.

Линейка закончилась, и вожатые повели отряды обратно в корпуса.

– Наталья Борисовна велела тебе с Лагуновым подойти к ней, – негромко сообщила Игорю Ирина.