— Молвит, молвит, — отмахнулась та, с интересом уставившись на меня. — Ну, рассказывай, горемышная, как зовут, откуда? Что случилося с тобою? Каким злым роком тебя в Огненное занесло-то?

Я с опаской переводила взгляд с гнома на гномиху, которые, затаив дыхание, ожидали ответа. И что им сказать? Правду? Эх, нет, будет как с тем демоном-рыбаком. Как только они услышат имя Фатула, тут же испугаются неминуемой расправы деспота и захотят отвести меня в замок. А я пока не могу туда вернуться. Помимо того, что мне было страшно снова попасть в лапы монстра, в голове словно эхом звучал тихий настойчивый шепот, твердящий, что возвращаться нельзя. Не сейчас. Мне даже казалось, что это Гром на расстоянии меня оберегает. Мысли о рыжике тут же заставили изнывать сердце от боли, и я громко всхлипнула, разражаясь новыми рыданиями. Закрыв глаза, уткнулась в ладони. На мои плечи опустились теплые руки, заставив вздрогнуть от неожиданности.

— Поплачь, деточка, — ласково произнесла гномиха, понимающе кивая головой. — Поплачь, да все забудется.

От той доброты и заботы, что излучал ее голос, стало немного легче.

— Силаной меня зовут, — кивнула я. — Откуда не помню. Память потеряла.

Синма недовольно покачала головой, прицокивая, и начала успокаивать еще активнее, наглаживая мои волосы.

— Ну, ничего. Раз по-гномьи молвишь, то точно родом из Подземного. И выговор у тебя чистый, значит, долго там жила. Наверняка вся твоя родня оттуда, ищут тебя. Вот доберемся до западного портала, переминем проклятые земли, да дома будем. А там, мож, и вспомнишь чего. А не вспомнишь, так мы тебя к знахарке отведем. Травки лечебной попьешь, оздоровишься. Все хорошо будет, бедолажечка ты моя. А все плохое забудется, да с веками сотрется в пыль.

Ее тихое нашептывание, хоть и не совсем ясными словами, меня успокоило и вогнало в какой-то расслабляющий транс. Возможно, я даже задремала, потому что, наконец, наступило спокойствие.

В чувства меня привел шорох и странный звук — будто рядом работал двигатель. Открыв глаза, поняла, что мы все так же неторопливо тряслись вперед. Подле меня лежала Синма, а страшный рев исходил из ее горла. Гномиха храпела громче, чем целая рота мужиков. А вот Кирий, заметив движение, застыл, глядя на меня лупатыми испуганными глазами. Проследив за его рукой, которая зарылась в кожаный мешок, сделала выводы, что гном что-то затевает.

С опаской покосившись на Синму, он мимикой призвал меня к молчанию и вытянул из мешка тканевой сверток. Нос сразу уловили запах еды, а в животе предательски заурчало. Гном тихонечко пододвинулся ближе, боясь разбудить жену, и развернул ткань, представляя моему взору большой кусок мяса, очень похожий на буженину, которую готовила маман. Кирий оторвал кусок и кивнул мне.

— А можно? — насторожилась я, вспомнив, как он испуганно зыркал на Синму.

Тот опять на меня шикнул и активно закивал, мол, бери уже, только не говори ни слова больше. Тихонечко, словно воришки, мы пожирали мясо, одновременно косясь на гномиху. Мне даже смешно стало. Слопав весь кусок, гном довольно улыбнулся, а затем хитро мне подмигнул и снова запустил руку в волшебный мешочек. Интересно, может, у него там и яблочко найдется?

Но вместо фрукта Кирий вытянул бутыль, наполненный чем-то больно уж похожим на самогон. И только мужичок потянулся к пробке, как раздался громкий приказ:

— Положь!

Я вздрогнула, а гном и вовсе побелел, посерел и, казалось, поседел еще больше. Синма все также лежала, не открывая глаз, всем видом изображая сонное состояние. Даже храпела еще секунду назад.

— Опять к знахарке поведу. Никакого нет покоя от тебя, старый пьянчуга, — запричитала она, переворачиваясь на бок и поджимая коленки.

— Не надо к знахарке, — недовольно пробубнил гном, отползая к поводьям. Он еще что-то неразборчиво шептал себе под нос, а гномиха открыла глаза и тяжко вздохнула.