Гонимые - Калашников Исай Калистратович (2000)

Спокойно-усмешливый говорок нойонов бесил Джамуху. Им ничего не нужно, они не хотят ни о чем думать, не желают сражаться.

– Вы пойдете вперед!

– Аучу-багатур, разве не ты над нами главный? – спросил Хулдар.

– Как не я?

– А Джамуха думает, что он тут над всеми главный. И над тобой тоже.

– Ты зря так думаешь, Джамуха. И зря много кричишь.

– Я буду молчать. Посмотрим, как вы возьмете Тэмуджина.

– Возьмем. Из ущелья выхода нет. Он как лиса в норе. Выкурим.

Управимся без тебя!

Теперь Джамуха знал, что делает не так. Убирая Тэмуджина, он помогает возвыситься Таргутай-Кирилтуху. Анда еще не связан, способен сражаться, а самонадеянный Аучу-багатур уже не хочет делить славу победителя, уже отталкивает в сторону.

Воины сгоняли в кучу пленных. Спешенные воины Тэмуджина понуро шагали мимо. Джамуха многих знал в лицо. Встречаясь с ним взглядом, они отворачивались, злобные, непримиримые. Среди пленных оказался и нойон племени чонос Улук-багатур. Он был ранен в руку, прижимал ее к залитой кровью груди, спотыкался, за ним, стянутые одной веревкой, шли все семь сыновей.

Джамуха фыркнул:

– Попался, старый дурак! Защитил тебя Тэмуджин?

Тихо, почти не разжимая бескровных губ, Улук-багатур сказал:

– Я слепну от старости, а ты – от глупости. Спроси себя – куда идешь?

Что несешь людям?

– А ты знал, куда идешь?

– В моем ли возрасте начинать дело, не подумав?

Аучу-багатур свесился с седла, заорал в лицо старику:

– Облезлая скотина, ты удрал помогать врагу! Тебе и твоим сыновьям Таргутай-Кирилтух убавит резвости, подрезав подколенные жилы!

– Анда Джарчи, я что-то не слышал, чтобы родовитому нойону, убеленному сединой, говорили так.

– И я слышу впервые…

Говорок Хулдара и Джарчи за спиной, злобные взгляды воинов Тэмуджина, неуступчивая верность старого Улук-багатура анде, суетное желание славы Аучу-багатура – все это отложилось в душе Джамухи тяжелой ненавистью. Он подозвал Куруха и Мубараха.

– Этот старый человек слишком предан анде. Пусть доставит последнюю радость своему господину – умрет на его глазах. Тащите вон туда и снимите голову.

– Он под рукой Таргутай-Кирилтуха, – сердито сказал Аучу-багатур. Не тебе казнить-миловать.

Джамуха взглядом подстегнул нукеров. Они волокли старика ближе к ущелью. Из-за скал посыпались стрелы, но расстояние было великовато, и они падали, не долетая. Нукеры донага раздели Улук-багатура, поставили на колени. На худой старческой спине гребнем выступала хребтина. Мубарах взмахнул мечом. Седая голова с глухим стуком упала на землю! Из груди сыновей вырвался вопль.

– Этих живьем сварите в котлах! – Джамуха вздыбил коня. – Так будет со всеми, презревшими заветы дедов!

Его гнев напугал даже Аучу-багатура.

Ночью Хулдар и Джарчи подняли своих воинов, смяли дозоры и ушли в степь. Джамуха к этому времени успокоился, все обдумал. Тэмуджин должен остаться в живых. Бесславный конец Улук-багатура и его сыновей оттолкнет от анды нойонов и нукеров. Для них он перестанет быть спасителем и благодетелем. Но для Таргутай-Кирилтуха будет занозой в пятке.

Бегство урудов и мангутов было Джамухе на руку. Аучу-багатуру сказал насмешливо:

– Ты хотел управиться без меня – управляйся! Я ухожу в свои курени.

– Не делай этого, Джамуха-сэчен!

– Ага, и для тебя я стал мудрым! Тогда послушай моего совета. Не сиди у этой норы. Хулдар и Джарчи могут возвратиться. Но не для того, чтобы помочь тебе.

Повернулся к нему спиной, велел воинам седлать коней.

Следом ушел от ущелья Дзеренов и Аучу-багатур.

Глава 8