Гонимые - Калашников Исай Калистратович (2000)

– Ты, слышал, умеешь предвидеть будущее. Скажи мне, что значат эти сны? Ни одной ночи не проходит, чтобы я не увидел чего-то такого.

– Духи предупреждают тебя. Духи говорят: берегись. Они тобой недовольны.

– С чего бы? Я не скуплюсь на жертвоприношения.

– Ты слишком много ешь. – Теб-тэнгри сожалеюще цокнул языком. – Ты разжирел, как медведь в осеннем кедровнике. Ты мало думаешь о людях, они тощи, как коровы ранней весной. Духи этого не любят.

Таргутай-Кирилтух сел на постели, отбросил одеяло. Ноги, короткие, в редких черных волосках, с толстыми, будто опухшими, пальцами, проехали пятками по войлоку, ткнулись в скрещенные гутулы Теб-тэнгри, стронули их с места.

– Думаешь, если ты шаман, то можешь болтать все, что придет в голову?

– Ты звал – я пришел. Ты спросил – я сказал. Зачем же гневаться? Теб-тэнгри чуть отодвинулся. – Если хочешь, уйду.

Таргутай-Кирилтух глубоко вдохнул в себя воздух. Ему хотелось схватить гутул и запустить в острое лицо шамана. Но сдержался, пересилил себя. Шаман знается с духами, а их лучше не гневить. С людьми дел хватает.

Раньше он думал, что стоит лишить власти Есугея – и все пойдет так, как того он пожелает. Но Есугея давно нет, все его богатство он раздал своим нукерам и нойонам, а чего добился? Друзья и родичи Есугея втайне желают ему гибели, мутят людей, много говорят о его несправедливости, жадности, а сами, не забери он улус Есугея, давно бы из-за него перервали друг другу горло.

Шаман поднялся, намереваясь, кажется, и в самом деле уйти.

Таргутай-Кирилтух ворчливо повелел:

– Я тебя звал погадать – гадай.

Теб-тэнгри вышел из юрты жечь на огне баранью лопатку.

Таргутай-Кирилтух с кряхтеньем обулся, надел шелковый халат, туго подпоясался поясом, украшенным серебром. На шамана он больше не злился.

Шаман, кажется, говорит верно. В самом деле, разжирел сверх всякой меры.

Слишком уж много времени проводит в пустой праздности. Не из-за этого ли откололся Сача-беки? Не потому ли глупый мальчишка Тэмуджин позволяет себе угрожать ему?

На бронзовом подносе Теб-тэнгри принес обугленную лопатку. Кость дымилась, потрескивала, наполняя юрту запахом гари. Теб-тэнгри присел, разглядывая трещины. Таргутай-Кирилтух стоял за его спиной и тоже всматривался в кость.

– Видишь две трещины? Эта – твоя жизнь. Эта – смерть. Они идут рядом, то сближаясь, то расходясь. Сближение показывает на опасность, угрожающую твоей жизни. Пока таких опасностей было немного. Но смотри дальше. Все чаще и чаще линия жизни сближается с линией смерти. Тебя ждут большие испытания. Теперь смотри на эти линии. Их много. Это обиды, причиненные тобой. Они сливаются в одну глубокую и пересекают линию жизни. Это твой конец. Ты не умрешь своей смертью.

Таргутай-Кирилтух перестал смотреть на кость и слушать шамана. Все верно. Это он чувствовал и без гадания. Хватит сидеть! Он не даст всем обидам слиться в одну. Не даст погубить себя.

– Ты можешь узнать у духов, как избежать опасностей и укрепить мой улус?

– Попробую. Но не сейчас. Сейчас могу лишь сказать то, что думаю сам.

Я езжу по всем куреням, я слушаю и смотрю. Плохо живут люди. Старших не уважают младшие, бедных обижают богатые, слабых унижают сильные. Установи порядок, и твой улус будет крепнуть, а сам ты – благоденствовать.

Вспомнив, что шаман сын Мунлика, верного нукера Есугея, Таргутай-Кирилтух с подозрением оглядел его.

– Тебе что за дело до моего улуса? Или ты хочешь быть первым человеком у меня, как был твой отец у Есугея?

– Может быть, и так.

– Ты многознающий шаман, а все равно дурак. Кто доверится чужому коню, к чужим и попадет. Пошел отсюда!