Возможно, раньше девушка наверняка испытала бы смущение и стыд, но теперь, почувствовав его неподдельное наслаждение, сама отдалась во власть пьянящего вожделения. Лу физически ощущала, как под его ласкающим взглядом твердели соски.

Еще сильнее прижимая Луизу к себе, Конрой обжег ее губы горячим поцелуем. Она лишь смутно ощущала, что на юбке расползлась молния. Продолжая неистово целовать нежные распухшие губы, он окончательно раздел девушку. В свете огня ее кожа казалась золотистой, и опять Лу, не стыдясь, испытала удовольствие, прочтя в его глазах благоговейное восхищение.

– Боже мой… – проникновенно прошептал Конрой. – Ты восхитительна, Луиза! И так соблазнительна!

С пересохшими губами, все более возбуждаясь, она наблюдала из-под опущенных ресниц, как он быстро разделся. Теперь Лу тоже приятно поразилась. Мягкий отблеск огня играл на его мужественной фигуре, напоминавшей греческого бога, отлитого из бронзы.

Стройный и статный, Конрой властно обнял девушку, и, когда их губы вновь соединились в страстном поцелуе, она почувствовала, как его рука с осязаемой чувственностью поглаживает ее грудь, задержавшись, гладит соски, потом передвигается ниже, спускаясь к животу, и наконец, к… Совершенно обессиленная, Лу ощущала, что его пальцы разжали тесно сжатые ноги, и тогда, оторвавшись от него, Луиза, задыхаясь, слегка укусила его плечо. Они медленно опустились на пол. Нахлынувшее страстное желание, охватившее Лу, почти лишило ее сознания. Его рука побуждала ее к эротической страсти.

Конрой поцеловал ее шею, где заметно бился пульс, затем его губы медленно, запечатлевая жгучие следы, стали передвигаться по нежному, мягкому телу все ниже, к твердому, до боли напрягшемуся соску.

Тихий, дошедший из глубины стон сорвался с ее губ. Лу вдруг дико вцепилась в его волосы, когда Конрой тяжестью тела придавил ее. Она почувствовала, как раздвигаются ее ноги, извивается тело, подчиняясь его настойчивому желанию. На какой-то миг пронзила острая боль, когда он вторгся в глубину ее сладостного тела. Исступленные стоны нарушили тишину, когда Конрой начал делать медленные ритмичные движения, овладевая девушкой.

Не чувствуя больше ничего, кроме любовного жара, в котором, казалось, плавился каждый нерв, Лу уткнулась лицом в его шею, колыхаясь в волнах неистовой страсти. Ощущая всем телом, вкус и запах его плоти, она воспламенялась и возбуждалась до самого предела. Он издал вдруг приглушенное, почти звериное рычание, и его тело конвульсивно содрогнулось, когда он утолил таившуюся страсть. Она больно впилась пальцами в мускулы его крепкой спины. Бушующий поток стих, прилив закончился. Он нежно целовал глаза Луизы, пока не успокоилось ее бурное дыхание, затем перевернулся на бок, посмотрел на лицо. Его влажный лоб блестел, что вызывало у Луизы чувство тихого, ленивого удовлетворения.

– Я ведь говорила, что я – девушка.

Поцеловав кончик носа, Вождь потянул ее за мочку уха.

– А я ни на минуту и не сомневался в твоей невинности.

– Лгун, – прошептала она. – И ты не мог подождать, чтобы убедиться в моей правдивости?

Голубые глаза опять сверкнули издевкой.

– Точно так же, как и ты не смогла подождать, чтобы доказать это. И судя по твоим стонам, такой эксперимент пришелся тебе по сердцу.

Луиза, мягко улыбнувшись, сказала:

– А был ли хоть малейший шанс у неопытной хрупкой девушки оказать сопротивление такому мужчине, как ты? Пара глотков виски… роскошный ковер перед камином… приглушенный свет. Скольких женщин ты уже заманил в это любовное гнездышко, а?

Конрой неясно гладил ее затылок.

– Я уже потерял счет. Это тебя беспокоит?

Луиза наклонила голову, шаловливо поцеловала его сосок и прошептала:

– Нет. Но мне хотелось бы знать, что я представляю собой в сравнении с теми, которых ты любил.

Сделав вид, что задумался, он с ухмылкой ответил:

– Почти близка к лучшим.