Признание - Гришэм Джон (2011)

За спиной губернатора Барри и Уэйн обменялись тревожными взглядами. Если толпа увидит сокрытую ими запись, то вспыхнет настоящий мятеж. Может, стоит сказать губернатору? Нет, возможно, позже.

— Гилл, нужно принять решение о Национальной гвардии, — сказал Барри.

— Что происходит в Слоуне?

— По состоянию на полчаса назад сожгли две церкви — по одной у белых и у черных. Сейчас горит заброшенное здание. В старшей школе утром отменили занятия после начавшихся потасовок. Афроамериканцы устраивают шествия по городу и нарушают общественный порядок. В заднее стекло полицейской машины бросили камнем, но других актов насилия пока не было. Мэр испуган и считает, что после казни может вспыхнуть мятеж.

— Кого мы можем послать?

— В Тайлере часть приведена в боевую готовность и может выдвинуться в течение часа. Шестьсот гвардейцев. Их должно быть достаточно.

— Отправляйте и подготовьте пресс-релиз.

Барри направился к выходу. Уэйн сделал еще глоток и неуверенно начал:

— Гилл, может, стоит хотя бы обсудить отсрочку на тридцать дней? Пусть все немного успокоится.

— Ни в коем случае! Нельзя идти на попятную из-за недовольства черных. Стоит проявить слабость сейчас, и в следующий раз они заговорят уже по-другому. Стоит дать отсрочку, и через тридцать дней все повторится! Я никогда не проявляю слабости. И ты это знаешь лучше других!

— Ладно, ладно. Просто считал, что в этом есть смысл.

— Больше так не считай.

— Договорились.

— Вот он! — Губернатор подошел к телевизору ближе.

Увидев, как на трибуну поднимается преподобный Иеремия Мейс, толпа взревела. Мейс являлся самым решительным черным радикалом, не пропускавшим ни единой возможности появиться там, где речь заходила о волнениях на расовой почве. Епископ поднял руки, призвал к тишине и с пафосом прочитал молитву, призвав Всевышнего вразумить заблудшие души, управляющие штатом Техас, открыть им глаза, наделить мудростью и тронуть сердца, чтобы остановить столь вопиющую несправедливость. Он молил Господа проявить волю и сотворить чудо спасения Донти Драмма.

Барри, вернувшись, плеснул всем в бокалы еще виски, и было заметно, как у него дрожали руки.

— С меня достаточно этой чепухи, — сказал губернатор и выключил звук. — Джентльмены, я хочу еще раз посмотреть пленку с признанием Драмма, — объявил он. Они вместе просматривали ее несколько раз, пока у них не осталось никаких сомнений. Все перешли в другую часть кабинета, где стоял еще один телевизор, и Барри взял пульт.

23 декабря 1998 года. Донти Драмм смотрит в камеру, на столе перед ним — надкушенный пончик и банка кока-колы. Больше никого не видно. Донти выглядит подавленным, усталым и испуганным и говорит монотонно и медленно, глядя прямо в камеру.

За кадром голос детектива Дрю Кербера:

— Тебя ознакомили с Правилом Миранды?

— Да.

— И ты даешь показания по собственной воле, без всякого принуждения, угроз или обещаний?

— Да.

— Хорошо. Расскажи нам, что произошло девятнадцать дней назад в пятницу вечером 4 декабря.

Донти наклонился вперед, опираясь на локти, и, казалось, вот-вот потеряет сознание. Выбрав на столе пятно, он устремил на него взгляд и начал рассказывать, обращаясь к нему:

— Мы с Николь тайно встречались, занимались сексом и веселились.

— Когда это началось?

— Три или четыре месяца назад. Мы нравились друг другу, отношения развивались, и она стала бояться, что об этом узнают другие. Мы начали ссориться, и она хотела расстаться, а я не хотел. Я думаю, что любил ее. А потом она отказалась со мной видеться, и я очень переживал. Я думал о ней постоянно, она была такая красивая. Я хотел быть с ней больше всего на свете. Я совсем потерял голову и сходил с ума при одной мысли, что она может быть с кем-то другим. В ту пятницу я поехал ее увидеть. Я знал, где она любит проводить время, и заметил ее машину у восточной стороны торгового центра.