Признание - Гришэм Джон (2011)

— Понимаю. Ты не против, если я помолюсь?

— Пожалуйста.

Пастор закрыл глаза. Ему было трудно молиться — Донти не спускал с него глаз, Робби нервно переминался у входа, а время неумолимо приближалось к шести. Кит попросил Господа придать Донти сил и мужества и смилостивиться над ним. Аминь.

Потом он поднялся и похлопал парня по плечу, по-прежнему не веря, что меньше чем через час того не будет в живых.

— Спасибо, что пришли, — сказал Донти.

Они снова обменялись рукопожатием. Дверь с лязгом распахнулась, и Кит вышел, уступая место Робби. Часы на стене показывали 17.34, а все остальное не имело значения.

Предстоящая казнь человека, который настаивал на своей невиновности, не вызвала никакого интереса у национальных средств массовой информации. В этом не было ничего необычного. Однако похожие на акты мести поджоги церквей привлекли внимание нескольких продюсеров. Беспорядки в школе подлили масла в огонь, а вероятность крупномасштабных столкновений на расовой почве не могла остаться незамеченной. Направление Национальной гвардии в Слоуне только повысило интерес к событиям, и к вечеру в город прибыли фургоны с передвижным телевизионным оборудованием из Далласа, Хьюстона и других центров, вещавших на всю страну. Едва стало известно, что человек, выдающий себя за настоящего убийцу, хочет сделать признание в живом эфире, бывшее здание вокзала превратилось в настоящий магнит, который притягивал всех находившихся в городе журналистов. Пока Фред Прайор пытался хоть как-то навести порядок, Тревис Бойетт стоял на ступеньках и разглядывал репортеров и камеры. Со всех сторон к нему тянулись микрофоны. Фред, находившийся рядом, с трудом сдерживал напиравших журналистов.

— Тихо! — крикнул он и кивнул Бойетту: — Можешь начинать.

Тревис был похож на оленя, который попал в луч прожектора и замер, не в силах пошевелиться. С трудом сглотнув, он начал:

— Меня зовут Тревис Бойетт, и это я убил Николь Ярбер. Донти Драмм не имеет никакого отношения к ее смерти. Я действовал в одиночку. Я похитил ее, несколько раз изнасиловал, а потом задушил. Тело я спрятал, а не бросал в Ред-Ривер.

— Где оно сейчас?

— В Миссури. Там, где я его закопал.

— Почему вы это сделали?

— Я не могу остановиться! Я изнасиловал немало женщин. Иногда меня ловили, иногда — нет.

Такого репортеры явно не ожидали — они несколько секунд приходили в себя.

— Так вас уже судили за изнасилование?

— Да, четыре или пять раз.

— Вы сами из Слоуна?

— Нет, но я жил здесь, когда убил Николь.

— Вы знали ее?

Дана Шредер уже два часа не отходила от телевизора, настроенного на Си-эн-эн, и ждала новостей из Слоуна. До сих пор показали всего два коротких репортажа о волнениях и Национальной гвардии. Дана видела, каким идиотом выставил себя губернатор. Однако скоро события стали стремительно развиваться. Увидев на экране лицо Тревиса Бойетта, она громко воскликнула:

— Вот он!

Ее муж находился в тюрьме со словами утешения человеку, осужденному за убийство, а на экране был тот, кто это убийство совершил.

Джоуи Гэмбл зашел в первый же бар, который попался ему по дороге из офиса Агнес Таннер. Он уже успел выпить, но еще неплохо соображал. В разных концах зала были установлены большие телевизоры: один — настроен на спортивный канал, а второй — на Си-эн-эн. Увидев, что идет репортаж из Слоуна, Джоуи приблизился к экрану. Он слышал выступление Бойетта и его рассказ об убийстве Николь.

— Сукин сын! — не удержался он, чем вызвал удивленный взгляд бармена.

Но Джоуи был доволен собой. Наконец он сказал правду, и к тому же теперь объявился настоящий убийца. Донти останется жив. Джоуи заказал еще пива.