— Опоздал на девять лет, — добавила Сэмми. — Ты сидел и ждал целых девять лет, пока за твое преступление накажут другого, а потом вдруг появился за пять часов до казни и решил, что к тебе прислушаются!

Карлос подошел к Бойетту и обратился к нему, наставляя палец:

— Нам нужно было всего двадцать четыре часа, Бойетт. Появись ты вчера, мы бы успели найти тело. При наличии тела казни не было бы. Просто потому, что собирались казнить не того парня. Невинного человека засудили из-за тупости полицейских, а еще и потому, что ты струсил. Вина за смерть Донти лежит на тебе, Бойетт!

Бойетт побагровел и потянулся к палке, но Фред Прайор среагировал быстрее. Он перехватил руку Бойетта и, посмотрев на Карлоса, сказал:

— Давайте все успокоимся!

Зазвонил сотовый Сэмми. Она бросила взгляд на дисплей:

— Это Робби.

Карлос отвернулся, Бойетт сел на место, а Прайор остался стоять рядом с ним. Сэмми несколько минут молча слушала, а потом отложила телефон и, вытерев слезу, сказала:

— На этот раз в репортаже не соврали. Донти казнили. Робби сказал, что Донти держался очень мужественно, снова заявил о своей невиновности и сделал это очень убедительно. Робби уезжает из тюрьмы и вылетает обратно. Он обещал быть здесь около восьми и просил всех не расходиться и дождаться его. — Помолчав, она снова вытерла слезу.

К вечеру бойцы Национальной гвардии оцепили Сивитан-парк в части города, населенной белыми, и парк Вашингтона — там, где жили афроамериканцы. На протяжении второй половины дня толпа в Сивитан-парке продолжала расти, все больше распаляясь, и, услышав о казни Донти, двинулась на гвардейцев.

На солдат обрушились проклятия, насмешки и оскорбления, полетело несколько камней, но ситуацию удалось удержать под контролем. Наступала темнота, и сомнений, что волнения будут только нарастать, ни у кого не осталось. В парке Вашингтона толпу составляли люди постарше — в основном местные. Молодежь устремилась в другую часть города, где бушевали страсти.

Жители заперли все двери, мужчины с оружием в руках устроились перед своими домами, возле церквей выставили охрану.

А в десяти милях к югу от города вечеринка достигла апогея. Сообщение о казни было встречено радостными криками, и бокалы вновь наполнились. Пол Коффи произнес тост за Дрю Кербера, а тот, в свою очередь, за Пола Коффи. От замешательства, которое все испытали, увидев Бойетта по телевизору, не осталось и следа. По крайней мере сейчас.

Правосудие восторжествовало.

Начальник тюрьмы Джетер проводил Робби и Кита до выхода из тюрьмы и, пожав им руки, попрощался. Робби поблагодарил его за внимание и понимание. Пастор и сам не мог понять, хотел ли он поблагодарить его или, наоборот, отругать за разрешение присутствовать при казни — для него это оказалось настоящей пыткой, — но врожденная сдержанность и великодушие взяли верх. Выйдя из тюрьмы, они поняли причину шума, который до них доносился.

В трех кварталах справа выстроившиеся в ряд полицейские и бойцы Национальной гвардии сдерживали толпу заполнивших улицу студентов, с криками размахивавших самодельными плакатами и транспарантами. Движение перекрыли. Не сумев добраться до тюрьмы на машинах, студенты их просто бросили и присоединились к протестующим. Операция «Объезд» предусматривала полное блокирование тюрьмы людьми и машинами, и добиться задуманного удалось. Хотя попытка не допустить казни и не увенчалась успехом, студенты заставили услышать их мнение и показали свою организованность.

Аарон Рей, ждавший Робби и Кита на тротуаре, помахал им рукой.

— Мы придумали, как отсюда выбраться, — сообщил он. — Здесь сейчас начнется настоящий ад.

Они быстро заняли места в микроавтобусе, и водитель тут же тронулся с места, продвигаясь по боковым улочкам и объезжая машины и разъяренных студентов. Марта Хендлер пыталась поймать взгляд Робби, но тот отводил глаза.

— Мы можем поговорить? — спросила она.