Признание - Гришэм Джон (2011)

— Тебе нужно отдохнуть, дружище, — посоветовал Мэтью. — И выкинь это дело из головы.

— Может, ты и прав.

— Уверен, что так. А если в четверг казнь все-таки состоится, то не принимай ее близко к сердцу. Скорее всего парень действительно виноват.

— Слова, достойные настоящего прокурора.

— И этот прокурор — твой друг.

Глава 10

29 октября 1999 года — через две недели после вынесения приговора — Донти Драмма перевезли в блок Эллис тюрьмы в Хантсвилле — маленького городка с населением тридцать пять тысяч человек, расположенного в девяноста милях от Хьюстона. После оформления ему выдали стандартный набор из двух смен белых брюк с рубашками, двух белых комбинезонов, четырех пар трусов, двух белых футболок, одной пары резиновых тапочек, одного тонкого одеяла и одной маленькой подушки. Кроме того, он получил зубную щетку, тюбик пасты, пластмассовую расческу и рулон туалетной бумаги. Его поместили в маленькую камеру, где кроме койки был унитаз и раковина из нержавейки. Он стал одним из 452 заключенных мужчин, приговоренных к смертной казни. 22 приговоренные к смерти женщины размещались в тюрьме неподалеку от Гейтсвилля, штат Техас.

Поскольку у Донти Драмма не было нарушений тюремного режима, он получил первую категорию содержания, которая предусматривала ряд льгот. Он мог работать до четырех часов в день на пошивочной фабрике, созданной для заключенных. Он мог поддерживать физическую форму, тренируясь во дворе вместе с другими заключенными. Мог раз в день принимать душ в одиночку, без сопровождающего. Мог посещать религиозные службы, ремесленничать в мастерских и повышать образовательный уровень. Донти мог получать до 75 долларов в месяц от родных и знакомых, купить телевизор, радио, письменные принадлежности и регулярно приобретать продукты в тюремной лавке. Дважды в неделю его можно было навещать. Тех, кто нарушал режим, переводили во вторую категорию содержания, тогда льгот становилось значительно меньше, а уж совсем злостных нарушителей — в третью, и они вообще лишались льгот.

Хотя Донти Драмм уже провел почти год в тюрьме округа, но атмосфера тюрьмы, где содержались смертники, привела его в шок. Кругом стоял несмолкаемый шум — включенные на полную мощность телевизоры и радиоприемники, постоянные шуточки других заключенных, окрики конвойных, шипенье и бульканье водопроводных труб, грохот открывавшихся и закрывавшихся дверей. В одном из писем он даже написал матери: «Кругом невообразимый шум. Я стараюсь не обращать на него внимания, и на какой-то час-два мне это удается, но потом кто-нибудь завопит или начнет орать песню, на него закричит охранник, и все засмеются. И так продолжается часами! Радио и телевизоры выключаются в десять часов, и тогда самые горластые начинают свой концерт. Жить в клетке как животному и так тяжело, но шум сводит меня с ума».

Но вскоре Донти выяснил, что может выносить заточение и привыкнуть к порядкам. Труднее всего было смириться с отсутствием родных и друзей. Он скучал по братьям, сестре и отцу, но от одной мысли, что его навсегда разлучили с матерью, к глазам сразу подступали слезы. Донти беззвучно плакал часами, обычно в темноте, уткнувшись в подушку.

Тюрьма для приговоренных к смертной казни — настоящий ад для серийных убийц, отличающихся особой жестокостью. Для невиновного — это жизнь в условиях постоянной душевной муки, которую нормальному человеку вынести просто невозможно.