Тони и Сьюзен - Райт Остин Тэппен (2012)

— Туда ехать десять — двенадцать часов, — сказал он. — Я не могу все время кататься взад-вперед.

Он услышал слова Бобби Андеса:

— Вы мне нужны здесь срочно. Маркус попытается уехать из штата. Опередите его, переночуйте в мотеле.

По-военному повелительно — не говоря уже о посягательстве на его частную жизнь, на Луизу Джермейн, на его озадаченный омытый пенис на привале.

— У меня вечером свидание.

Шум.

— Что?

— Ну, если вы удовлетворились тем, что съездили Рэю Маркусу в челюсть… и находите это достаточным наказанием…

И Тони сказал, что приедет, но завтра. Он подумал: нет причины расстраиваться и я пока не расстраиваюсь. Но потом я расстроюсь. Потом я буду негодовать и не смогу выбросить это из головы.

Он подумал, разозлится ли он. Это оскорбление. Он сказал: мои показания не могут весить меньше, чем слова Рэя, следовало дать присяжным возможность самим вынести вердикт. Можно было ожидать, что мое общественное положение — даже если забыть о том, что я жертва, — обеспечит мне доверие, учитывая вдобавок, что он в прошлом уже привлекался.

И он отправился следующим утром, на заре, в шесть, и ехал, вспоминая урезанную ночь с Луизой Джермейн, их вторую, — он привез ее к себе, она помогла ему собраться, а он пытался не отвлекаться от нее, наслаждаться ею и держать в узде страх. Он проснулся по будильнику в полпятого в ужасе от того, что, пока он спал, происходило что-то страшное. Он разбудил ее, спавшую рядом, они позавтракали на кухне, и он отвез ее домой, оставил с отекшими глазами на веселом, певшем птичьими голосами свету, откуда она собиралась вернуться в постель досыпать.

Он посмотрел, как она сонно ему машет, и поехал пустыми улицами на шоссе, которое вывело его в сельские равнины с туманом на полях. Едва он остался один, страх, с которым он боролся, взял верх, захватил его. Случится что-то ужасное. Надвигается катастрофа. Он подумал: как ему терпеть это целый предстоящий день, когда он будет только ехать и ехать.

Развертывался долгий утомительный путь, ставший таким знакомым, одни и те же детали в одной и той же неторопливой последовательности, шаг за шагом, за каждым поворотом очередной ожидаемый вид, ферма за фермой, мост за мостом, леса и поля, и так весь день. С повизгиванием ветра, потряхиванием и постоянной мыслью о покрышках, которые могут лопнуть, двигателе, который может сгореть, и кузове, который может развалиться на куски. Нетерпение просыпалось на каждом указателе и засыпало на плавных поворотах. Дорога дала ему временную защиту, загипнотизировав его своими опасностями и оттеснив все прочее.

Он попытался понять, чего боится. Наверное, Рэя. Освобожденного, злонамеренного Рэя, который будет охотиться за ним, чтобы закончить то, что ему не удалось тем летом. Мистер, тебя жена… С удвоенным рвением из-за выбитого зуба. Чуть позже его страх принял другое направление. Рэй возьмется за Луизу Джермейн. Конечно же, вот что у него на уме — уничтожить меня через моих женщин. Тем более надо гнать побыстрее — перехватить его, пока не улизнул.

Его внимание отвлекла езда по городу и поиски насущно необходимой чашки кофе, а когда он освободился, возник Бобби Андес, он проступил сквозь силуэт девушки, которая тянулась через крышу своей машины в задравшихся над ягодицами шортах: «Если вам довольно того, что вы врезали Маркусу в челюсть». Доверься ему, у него что-то припрятано в рукаве. Тони подумал: дело не только в Рэе. Он боится Бобби Андеса. Чего — его жесткости, его презрения? Чего-то непотребного, еще непонятного, что может навлечь на него беду, если он вовремя это не распознает?