— Я понимаю. Мой вам совет, если не уверены — воздержитесь. Потому что когда вы кого-нибудь узнаёте, бывает щелчок. Гештальт, знаете такое слово? Только не торопитесь. Иногда щелчок бывает не сразу. Человек может несколько минут казаться незнакомым, а потом попадает в фокус. И щелкает. Так что, если не уверены, ждите щелчка.

Они вышли и спустились по лестнице в комнату, похожую на школьный кабинет. Сели в первом ряду. Ванеско сказал:

— Мы покажем вам четырех человек. Сколько среди них подозреваемых, я вам не скажу. Смотрите и, если поймете, что кого-нибудь раньше видели — где-нибудь, когда-нибудь, — скажите.

— Когда сказать?

— Как только будете уверены.

— Пока они здесь?

— Не волнуйтесь, — сказал Андес. — Тут вас никто не убьет.

Тони Гастингс вжался в стул, пытаясь расслабиться, чтобы дышать. Он вспомнил, как дрожащая Шэрон поднималась в свою квартиру в Виллидже. Открылась дверь, и вошел полицейский, а за ним — четверо мужчин. Они встали под яркий свет у доски. Тони Гастингс посмотрел на них растерянно.

Первый мужчина был дородный. На нем была красная футболка, туго обтянувшая грудь, у него было круглое обвислое лицо, светлые волосы торчком и усики. На втором мужчине, поменьше, был клетчатый фланелевый костюм, у него было костистое лицо, сметливые глаза, светлая прядь на лбу. Третий мужчина, примерно того же склада, что и второй, был в очках в крупной черной оправе, с редеющими темными волосами и кустистой черной бородой. На нем был комбинезон, и лицо у него было одутловатое. Четвертый мужчина был низкорослый и худощавый. На нем был старый потертый пиджак без галстука и очки с серебряной окантовкой. Тони Гастингс не узнал ни одного из них.

Он долго сидел, изучая их, пытаясь вспомнить. Мужчины с заведенными за спину руками стали терять терпение, переступали с ноги на ногу. Двое в очках глядели поверх его головы на некое мистическое видение в дальнем конце комнаты. Блондин с костистым лицом уставился на него, будто пытался понять, кто он такой, а дородный с обвислым лицом бросал по комнате затравленные взгляды. Виновность очевидна, но никого из них Тони раньше не видел.

Глядя на эту незнакомую четверку, Тони уже не мог вспомнить ни Рэя, ни Лу, ни Турка, хотя их образы полгода без остановки жгли его мысли. Он пытался их возвратить. Мог ли Рэй быть таким крупным, как этот дородный блондин? Усы — ладно, но мог ли он за полгода набрать столько весу? Или мужчина с костистым лицом? Он понемногу возродил в сознании исходного Рэя, восстановил лысый лоб, треугольное лицо, большие зубы в маленьком рту. И большие угрожающие глаза. Так что по крайней мере Рэя тут нет. А что Лу, который провез его лесной дорожкой и выдворил из машины там, где вскоре после этого бросили тела его жены и дочери? Как бы выглядел Лу, если бы сбрил свою черную бороду? Лу исключаем. А Турок? Он помнил очки Турка, но они были не в черной оправе, как эти. А если бы Турок отрастил усы? Тони Гастингс вспотел. Он недостаточно внимания обратил на Турка, которого затмили его более выразительные товарищи.

Он подумал: человек в очках в черной оправе может быть Турком. Он улавливал в нем что-то знакомое, словно когда-то его знал. Давно. Но без определенности, без нужного Ванеско щелчка. Тони Гастингсу казалось, что он знает этого человека, но при этом он не мог вспомнить Турка. От Турка остался только обобщенный образ — человек в очках в металлической оправе.

Рядом он слышал тяжелое дыхание Бобби Андеса. Один из мужчин перед ними пробормотал:

— Боже!

Костистый мужчина сказал:

— Если надо столько думать, то предъявить вам нечего.

Теперь Тони был уверен, что человек в очках в черной оправе — Турок. С другой стороны, он не мог вспомнить Турка, следовательно, не мог быть уверен. Так как ложное опознание хуже, чем никакое он вздохнул и сказал:

— Простите.

Бобби Андес зашипел.

— Уведите, — сказал Ванеско.