Только с тобой (ЛП) - Дэй Сильвия

– Это не справедливо! И это не так. Единственный мой рычаг – заставить тебя скучать по мне. Я стараюсь говорить с тобой, но, в конце концов, ты делаешь то, что хочешь. Ты ничего мне не говоришь, не советуешься.

– Я работаю над этим.

– Только сейчас начал, но для этого мне пришлось отстраниться. Будь честен, Гидеон, я пришла, и ты понял, что заполнишь мной пустоту в своей жизни, а все остальное останется прежним.

– Все, чего я хотел для тебя – позволить нам быть нами. Просто наслаждаться друг с другом какое-то время.

– Мое право решать, соглашаться или нет. Это чертовски важно для меня! Ты не имеешь право отнимать у меня это или начинать злиться, если мне что-то не нравится!

– Господи, - все и правда происходило наяву? Мне показалось я получил удар в живот. Благодаря ее рассказу, я на мгновение понял ее чувства: лишить ее права выбора было жестоко. – Ева...

Я знал, что ей было нужно, понял с первого раза. Я дал ей стоп–слово и уважал его всегда, и на публике, и в интимные моменты. Она произносила слово, и я останавливался. Я часто напоминал ей, убеждался, что она помнит, что у нее есть выбор: продолжать или прекратить.

Но я провалился в установлении связи, когда дело коснулось работы. Это непростительно.

Я повернулся к ней.

– Ангел, я не хотел заставлять тебя чувствовать себя беспомощной. Я бы никогда. Никогда. Я не думал об этом под таким углом. Я ... мне очень жаль.

Слов было недостаточно; всегда недостаточно. Я хотел, чтобы она начала новую жизнь, ее новое начало. И что мне было делать, если я в прошлом вел себя, как мудак.

Она посмотрела на меня теми глазами, которые видели все, что я предпочел бы сохранить в тайне. На этот раз, я был благодарен, что она могла это сделать.

Ее боевая поза ослабла. Ее взгляд смягчился с любовью.

– Вероятно, я тебе недостаточно хорошо все объяснила.

Я сидел, не в силах выразить то, что творилось в голове. Когда мы говорили о том, что мы команда и должны разделять бремя, я не осознавал, что она нуждается во власти принятия решений: соглашаться или нет. Я думал, что смогу оградить ее от неприятностей, с которыми мы столкнулись, сгладить все углы. Ева заслужила это.

Она ткнула в мое плечо.

– Разве не было хорошо, хоть немного, от того, что ты рассказал мне прошлой ночью о своем сне?

– Я не знаю, – я резко выдохнул. – Я просто знаю, что ты счастлива, потому что я рассказал. Если это то, что нужно... тогда это то, что я буду делать.

Она опустилась обратно в диванные подушки, ее губы задрожали. Она посмотрела на доктора Петерсена.

– А вот теперь я чувствую себя виноватой.

Молчание. Я не знаю, что сказать. Доктор Петерсен просто ждал со своим невыносимым терпением.

Ева сделала глубокий дрожащий вздох.

– Я думала, если он просто попробует поступить по-моему, то увидит, насколько улучшатся наши отношения. Но если я просто толкаю его в угол... если я просто шантажировала его ..., – по ее лицу скользнула слеза, разрезая меня, как лезвие. – Может быть, у нас разные представления о нашем браке? Что делать, если это не изменится?

– Ева, – я обнял ее и притянул ближе, радуясь, когда она наклонилась и положила голову мне на плечо. Не сдаваться. Больше похоже на моментальное перемирие. Вполне хорошо.

– Это очень важный вопрос, – сказал доктор Петерсен, – давайте его и рассмотрим. Что делать, если уровень откровенности, который вы требуете от Гидеона превосходит его зону комфорта?

– Я не знаю, – она стерла слезы. – Я не знаю к чему это приведет.

Вся надежда, которая теплилась в ней, когда мы пришли, исчезла. Поглаживая ее волосы, я пытался придумать что сказать, как вернуть все в прежнее состояние.