Крестный отец - Пьюзо Марио (1969)

— Дон оказал вам однажды услугу, вы у него в долгу. Он не сомневается, что вы готовы отплатить ему тем же. Что будете рады случаю это сделать. Через час, не раньше — возможно, позже, — он будет у вас в похоронном бюро и обратится к вам с просьбой. Ждите его. Позаботьтесь, чтобы при этом не было никого из ваших служащих. Отпустите их всех домой. Может быть, вас это почему-либо не устраивает — тогда говорите сразу, я передам дону Корлеоне. У него и помимо вас найдутся друзья, способные оказать такую услугу.

В ответ Америго Бонасера от страха едва не сорвался на крик:

— Чтобы я отказал Крестному? Как вы могли подумать? Разумеется, я исполню его волю, о чем бы ни шла речь. Я не забыл про свой долг. И тотчас же, сию минуту иду к себе в контору.

Голос Хейгена чуть-чуть потеплел, но все равно в нем слышалось что-то странное.

— Спасибо вам, — сказал он. — Дон в вас не сомневался ни секунды. Я задал этот вопрос от себя. Постарайтесь для него сегодня — и можете потом всегда рассчитывать на мою дружбу, смело приходите ко мне с любой бедой.

Эти слова нагнали на Америго Бонасеру еще больше страха. Он, запинаясь, проговорил:

— Так дон ко мне приедет сам?

— Да, — сказал Хейген.

— Значит, он, слава богу, окончательно поправился… — Нечаянно это выговорилось как вопрос.

На другом конце наступило молчание, потом голос Хейгена произнес почти неслышно:

— Да, — и раздался щелчок; он повесил трубку.

Бонасеру прошиб пот. Он пошел в спальню, сменил рубашку, прополоскал рот. Но бриться не стал и не стал менять галстук. Надел тот самый, в котором ходил весь день. Потом позвонил в похоронное бюро и велел своему помощнику остаться вместо него на эту ночь у гроба, выставленного в переднем зале, где соберутся родственники. Он сам будет занят в лаборатории, на служебной половине. Помощник принялся было выспрашивать, что да как, но Бонасера решительно оборвал его и повторил свое распоряжение.

Он надел пиджак; жена, которая еще сидела за кофе, взглянула на него с удивлением.

— Срочные дела по работе, — сказал он, и, увидев, какое у него лицо, жена ничего не посмела спросить.

Бонасера вышел из дому, прошел пешком несколько кварталов и оказался у похоронного бюро.

Здание, в котором находилось бюро, стояло особняком на обширном участке, обнесенном белым штакетником. Узкий, как раз по ширине машины «Скорой помощи» или катафалка, проезд вел с улицы к заднему ходу. Бонасера отпер ворота, оставил их открытыми. Направился к заднему крыльцу и вошел в широкие двери. По дороге заметил, что к главному входу уже потянулись родственники очередного клиента — отдать усопшему последний долг.

Много лет назад, когда Бонасера только приобрел этот дом у прежнего владельца, похоронщика, которому настало время уходить от дел, к парадной двери вели ступеньки, штук десять, по которым приходилось взбираться посетителям. Это создавало неудобства. Для престарелых и немощных ступеньки оказывались почти непреодолимым препятствием, и прежний хозяин использовал для них грузовой лифт, небольшую металлическую площадку, которая выходила из-под земли возле здания. Лифт служил для перемещения гробов и покойников. Он поднимался из подвала прямо в ритуальный зал, так что малосильный посетитель, пройдя сквозь пол, возникал рядом с гробом, а остальные отодвигались от люка на своих черных стульях, пропуская лифт. Потом старичок или болящий прощался с покойным, лифт снова выезжал из-под вощеного паркета и опускал посетителя вниз, на землю.

Америго Бонасера нашел подобное решение проблемы неподобающим и крохоборным. Он перестроил парадное крыльцо, убрал ступеньки и заменил их пологим пандусом. Лифтом, конечно, продолжали пользоваться, но уже по прямому назначению.