Крестный отец - Пьюзо Марио (1969)

Машину — шикарную, большую — вел Гатто. Клеменца поместился на заднем сиденье, а Кей усадили на переднее, рядом с водителем. Обнаружилось, что оба ее провожатых — невероятно колоритные фигуры. Объяснялись они на бруклинском жаргоне, существующем не столько в жизни, сколько на киноэкране, и вели себя по отношению к ней с подчеркнутой галантностью. Покуда катили в город, Кей непринужденно болтала то с тем, то с другим и диву давалась, как уважительно, с какой неподдельной приязнью они отзываются о Майкле. Зачем же ему понадобилось вселять в нее убеждение, будто он посторонний, чужак в мире своего отца? А вот Клеменца уверяет ее своим одышливым горловым тенорком, будто «сам» считает Майкла самым удачным из своих сыновей и определенно рассчитывает, что после него не кто иной, как Майкл, возглавит семейное дело.

— И что же это за дело? — с невинным видом спросила Кей.

Поли Гатто бросил быстрый взгляд в ее сторону и резко крутанул баранку. Клеменца с заднего сиденья отозвался удивленным голосом:

— Как, разве Майк вам не говорил? Мистер Корлеоне — самый крупный в Америке поставщик оливкового масла из Италии. Теперь война позади, дела пойдут, только держись. Башковитый парень вроде Майка очень даже пригодится.

Когда подъехали к гостинице, Клеменца пожелал непременно проводить ее до столика портье. Она попробовала воспротивиться, и он с подкупающей простотой объяснил:

— Хозяин велел довести вас до самых дверей в целости и сохранности. Я обязан.

Она получила ключ от номера; Клеменца довел ее до лифта, подождал, пока она в него сядет. Кей с улыбкой помахала ему на прощанье и приятно удивилась, когда он ответил ей теплой улыбкой. Хорошо, что она не видела, как он опять подошел к портье и спросил:

— Под каким именем она у вас записана?

Портье смерил Клеменцу холодным взглядом. Клеменца щелчком отправил на ту сторону стола зеленый бумажный шарик, который катал в ладонях, — и портье, ловко поймав его, мгновенно ответил:

— Мистер Майкл Корлеоне с супругой.

В машине Поли Гатто сказал:

— Ничего девочка.

Клеменца проворчал:

— Девочка! С Майком путается. — «Если только уже не женаты честь по чести», — прибавил он мысленно. — Ты утречком заезжай за мной пораньше. У Хейгена к нам поручение, надо браться безотлагательно.

Вышло так, что лишь в воскресенье поздно вечером Том Хейген наконец простился с женой и поехал в аэропорт. С бумажкой, дающей право приобретать вне очереди бронированные билеты (знак благодарности от одного из штабных генералов Пентагона), он без труда сел на первый же самолет, вылетающий в Лос-Анджелес.

За плечами был трудный день, но он принес Тому Хейгену удачу. В три часа ночи умер Дженко Аббандандо, и дон Корлеоне, возвратясь из больницы, сообщил, что официально назначает Хейгена своим новым советником, consigliori. Это, помимо всего прочего, означало, что отныне Хейген богат, — о том, как он отныне могуществен, говорить не приходилось.

Дон нарушил давний и уважаемый обычай. Испокон веку повелось, что только чистокровный сицилиец мог стать consigliori, и то обстоятельство, что Хейген вырос и воспитывался в семье дона, ничего тут не меняло. Тут кровь решала дело. Лишь коренному сицилийцу, с молоком матери всосавшему требования omerta, закона о молчании, круговой поруки, можно было вверить должность советника, ключевую позицию в империи любого дона.