Оригиналы - Кэт Патрик (2015)

Связь прерывается, а мой баланс слишком низок, чтобы перезвонить ей. Мне остается только догадываться, в то время как я выхожу из коридора класса математики и иду к центральному коридору, что, по ее мнению, необходимо сделать на этот раз.

После психологии и школьного совета я мчусь к моему шкафчику, затем разворачиваюсь и спешу в столовую, где следую за запахом жареной пищи. Мой желудок урчит — прошло много времени с момента моего завтрака у торгового аппарата — но у меня нет времени остановиться. Я сокращаю через круговое пространство, прокладывая путь вокруг столов и детей с подносами к выходу, переполненному студентами. Я представляю Эллу, стоящую в прихожей нашего дома с секундомером, постукивающую пальцами. Чем дольше она ждёт меня там, тем меньше времени у неё.

— Привет, Элизабет!

Я оглядываюсь и вижу Дэвида Самфина, студента из школьного совета, улыбающегося улыбкой коммивояжёра.

— Расслабься, — говорит он, его голос перекрывает шум обеда. Другие футбольные игроки за его столом смотрят на меня с любопытством, когда Дэвид похлопывает по пустому месту рядом с ним.

Я улыбаюсь в ответ и вежливо махаю рукой, но продолжаю свой путь. Я пытаюсь не рассмеяться, услышав, как один из друзей Дэвида говорит: «Гори!», перед тем как достигаю дверь.

Я выхожу наружу и проверяю время на телефоне: всё в порядке, успеваю. Хотя многие выходят из кампуса во время ланча, поблизости никого нет, так что я бегу трусцой до машины. Бросаю рюкзак на пассажирское сидение и еду домой, не более чем на пять миль в час превышая допустимый лимит. В день заваленного опроса по тригонометрии мне только не хватает получить штраф за превышение скорости.

Я проезжаю через ворота и спускаюсь по подъездной дорожке, затем паркуюсь и выключаю машину, но не вынимаю ключи из замка зажигания, и оставляю рюкзак на пассажирском сидении. Элла подходит ко мне прежде, чем я успеваю закрыть дверь. С её гладко выпрямленными волосами и соответствующими кардиганом и юбкой я могла бы так же глядеть на себя. Единственное различие между нами в этот момент — наши позы: её — хвастливая и самоуверенная, моя — сгорбившаяся.

— Ты в порядке? — говорит она, когда оказывается достаточно близко, чтобы слышать меня. — Я чувствовала это.

Я киваю, думая о внезапном чувстве тревоги, что посещает меня, когда Элла или Бетси переживают о чём-либо.

— Мама вне себя?

Элла бросает взгляд на входную дверь, затем переводит его на меня.

— Немного, — признается она, — Я думаю, она просто разочарована.

— Блин, — говорю я. — Она сказала, что придет сегодня вечером для семейной встречи. Она никогда не возвращается домой ночью!

Когда мы родились, наша мама отказалась от её настоящей тяги стать ученым, чтобы она могла работать ночью и быть с нами в течение дня. Взамен так нравившихся ей генетических исследований она использует свою степень для работы врачом приемного отделения, каким-то образом функционируя на трёх часах сна ночью.

— Я знаю, это странно, — говорит Элла, подходя ко мне для легкого объятия. — Всё будет хорошо, — говорит она в мои волосы. — Мы с этим разберемся.

Мы размыкаем объятия и улыбаемся друг другу, я вынужденно, потому что она пытается поднять мне настроение.

— Мне необходимо ещё что-нибудь знать? — спрашивает она.

Я снова пожимаю плечами.

— Кроме фиаско с тригонометрией… нет, — говорю я. — О, погоди, этот парень, Дэвид, из школьного совета подзывал меня на обеде.

Элла не занимается вместе с Дэвидом, но все же она кивает.

— Что он хотел?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Я только помахала в ответ и пошла дальше. Не хотела опоздать к тебе.

— Спасибо, — говорит она с легкой улыбкой.

— Без проблем, удачи!

Элла смеётся.