Черные паруса - Аластер Рейнольдс (2019)

У нас были только Прозор и Тиндуф. Никто из них не был парусным мастером, но оба сменили достаточное количество кораблей, чтобы смыслить в этом искусстве гораздо больше, чем остальные, и когда они сталкивались лбами над определенной проблемой, было приятно поглядеть, как легко им удавалось найти решение. Они убирали и ставили паруса, когда мы приближались к какому-нибудь шарльеру, и с каждым разом получалось все удачней, а еще они научились изменять расположение такелажа и парусов наилучшим из возможных способов, сообразно изменениям курса.

Эта работа была тяжелой и в лучшие времена, с обычными отражающими парусами. Наши представляли собой нечто совершенно иное. Эти полотнища ловчей ткани были настроены на невидимый поток, на призрачный шторм, дующий прямо из ядра Старого Солнца. Они вели себя своеобразно – хлопали и вздымались в соответствии со своим капризным настроением, – и требовалось с неизменной внимательностью следить за механизмом управления парусами. Но самая большая хитрость заключалась в том, что паруса были черными с обеих сторон, на порядок чернее всего, с чем нам приходилось сталкиваться раньше.

Фура показала мне несколько лоскутков ткани из корабельных запасов, и я, пропуская их сквозь пальцы, словно пыталась удержать тень, состоящую из чернил. Она выскальзывала, как будто наделенная собственной волей. На ней не оставалось складок, и, будучи сложена двадцатикратно, она казалась такой же тонкой, как единственный слой.

Снаружи, в космосе, натянутая на молекулярных нитях такелажа, которые сами простирались на сотни лиг или больше, ловчая ткань в буквальном смысле представляла собой материю ночных кошмаров, особенно с учетом того, что от нее зависела наша жизнь. Тиндуф и Прозор могли разглядеть паруса, лишь когда те что-то заслоняли, то есть им по большей части приходилось высматривать на фоне черного неба нечто еще более черное. Желая убедиться, что наши адские паруса ведут себя так, как должны, Сурт и Тиндуф проверяли показания тензометрических датчиков на лебедках и инерционного компаса «Мстительницы».

Мы проклинали их, и все-таки они были нашим спасением. У нас были все основания прятаться, и паруса из ловчей ткани не позволяли другому кораблю увидеть «Мстительницу» иначе как с близкого расстояния. Именно это преимущество позволяло Босе заставать врасплох другие корабли и убивать их команды. Если увиденная Сурт парусная вспышка действительно свидетельствовала о другом паруснике, который обнаружил «Мстительницу», когда она затмила шарльер, – что ж, по крайней мере, благодаря парусам это случилось позже, чем могло бы. Теперь оставалось надеяться, что ловчая ткань унесет нас обратно во мрак и скрыться от преследователя будет не сложней, чем ускользнуть от притяжения шарльера.

Что касается следующего пункта назначения, то вопрос оставался нерешенным. У нас был план – о нем не говорили вслух, но никто против него не возражал, – который заключался в том, чтобы еще несколько месяцев вскрывать один шарльер за другим, тщательно выбирая цели и держась подальше от чьей-либо сферы деятельности. Трюмы «Мстительницы» уже содержали значительное количество пистолей и сокровищ, несомненно, отнятых у других экипажей, но к этому запасу всегда можно было что-то прибавить, и каждый шарльер был горнилом, в котором мы закалялись как команда. Более того, мы наслаждались таким испытанием.

Теперь этот план казался несостоятельным, пусть Фура и продолжала за него цепляться. У нас осталось слишком мало топлива, чтобы запускать катер так часто, как это требовалось. Мы вскроем один шарльер, может – два, если исчерпаем резервы до последней капли, но это лишь отсрочит неизбежное. Мы по-прежнему нуждаемся в мирах.