Адъютор - Владимир Корн (2021)

Уже бредя по улице, заставил найти себе оправдание – мои слова можно принять как комплимент. Далеко не самый изысканный, и тем не менее. Не исключено, что у такой миловидной девушки есть жених и даже дата свадьбы назначена. Также вероятно, что она его любит. Или просто смирилась с судьбой и теперь молится Пятиликому, чтобы ее будущий муж был с ней не слишком строг. А вообще, наверное, именно на такой девушке я и смог бы жениться. Милой и непосредственной, которая так живо реагирует на все, что происходит вокруг. Во всяком случае, точно не на чопорной, привыкшей смотреть на все вокруг с легкой гримаской презрения, что присуще практически всем светским дамам без исключения.

Я шел по набережной реки Брикберс, размышляя, и на ходу то и дело откусывал от багета. Его хватит, чтобы и позавтракать, и угостить весело чирикающих воробьев, которые не меньше меня обрадовались солнцу, показавшемуся после долгих дней ненастья. Есть на ходу не приличествует благородному господину? Ну, если вы левой рукой придерживаете на боку шпагу, которой заткнули рот не одному блюстителю нравов, думаю, с их стороны обойдется без замечаний.

Мне нужна лошадь, ведь в предстоящем путешествии без нее не обойтись. Безусловно, если не появится желание преодолеть весь путь пешком. Или в одной из телег, которые непременно должны присутствовать. С запасом продовольствия и множеством других вещей, которые могут понадобиться в дороге. Но желание вышагивать дни напролет не появится точно. Так вот, прежде всего, моя лошадь должна быть выносливой. Пусть даже в ущерб всему остальному: красивой масти, престижной породе, скорости галопа и так далее. Разве что она не должна быть низкорослой.

Как, например, осел. Который, кстати, вполне может послужить примером той самой выносливости. Иначе возникнут определенные сложности. Рост у меня отнюдь не великанский, но когда колени находятся едва не на уровне лица, ничего хорошего в этом нет. Как и в случае, если стремена опущены так низко, что шпоры то и дело будут высекать искры из булыжника Версайского тракта, который и ведет из столицы в Клаундстон.

Представив себя верхом на осле, я невольно заулыбался. И зря. Поскольку один человек из идущей навстречу четверки дворян принял улыбку на свой счет. Провинциала в нем было видно издалека. Покрой одежды, нелепое сочетание цветов, а самое главное – его поведение. Еще один приехал покорять столицу. Ну что ж, в добрый путь!

Вот только не надо принимать каждую мелочь как оскорбление, иначе мама в самом скором времени получит письмо о трагической кончине сына, который умер в госпитале Дома Милосердия от лихорадки, вызванной раной от шпаги.

Хвала Пятиликому, меня вовремя признали. Иначе еще слово, взгляд, жест… и мне пришлось бы стать заложником своего положения. Как следствие – дуэль. Думаю, предупреждения в виде укола в плечо ему хватило бы. Но кто может утверждать наверняка, что ему удастся избежать той самой лихорадки, после которой рана воспалится, из нее начнет выделяться гадостного цвета гной сладковатого запаха, после чего мама этого господина и получит трагическое письмо? А если он у нее единственный? Непутевый, заносчивый, желающий всего и сразу, чего не бывает, но один?

Его отдернули в сторону, постарались закрыть рот, после чего едва ли не поволокли, подхватив под руки. Разумно. Не случилось между нами ничего такого, что обязательно должно закончиться звоном стали. Хотя и признаюсь – виноват я, задумавшись и совершенно позабыв, какое впечатление на людей производит моя улыбка. Трое из них уходили, и лишь тот, чье лицо показалось мне знакомым, задержался. Именно его я и поблагодарил, прикоснувшись кончиками пальцев к тулье шляпы. Он пожал плечами, показав мимикой: рад, мол, что вы не стали искать продолжения. И мы разошлись.