Ведун - Василий Сахаров (2016)

Думали пройти внутрь, ибо запретов на это не имелось, и каждый желающий мог посетить святилище или найти за его стенами спасение от врагов, однако воины из дружины Святовида, коих в охране храма ровно триста человек (как в гвардии спартанского царя Леонида и в священных отрядах Карфагена, Трои и греческих Фив), объявили, что сейчас входить в храм нельзя. Даже витязю Триглава, ибо волхвы держат совет и общаются с богами.

Такие вот дела. Но ничего, через открытые ворота я всё же смог посмотреть на храмовый комплекс. И честно говоря, меня, как человека, видевшего небоскрёбы и Москву двадцать первого века, он не впечатлил. А чему удивляться? Площадка примерно четыреста на триста пятьдесят метров. По краям – казармы витязей, склады и конюшни. Именно конюшни, потому что, как и карфагенский священный отряд, воины Святовида в первую очередь всадники, хотя воюют преимущественно на море. Почему так? Без понятия, это загадка истории, а Сивер сказал, что так повелось с самых древних времён.

Сам храм является сердцем города. Это длинное продолговатое здание из мощных брёвен. Высота примерно шесть-семь метров. Крыша из свежей сосновой дранки. Широкое крыльцо с двумя десятками низких ступеней. По дереву везде искусная резьба и множество символов. И над всем этим, в центре здания, возвышается высокая башня-звонница, на которой видны ярко надраенные медные или бронзовые колокола.

Красиво, спору нет. Но, на мой взгляд, не хватает монументальности и ярких красок, которые с подачи пышных восточных культов использовались христианами в Константинополе и Риме, а с недавних пор по всей Европе и Киевской Руси. Вот верно говорят, что правильная реклама – это залог успеха. Зарубка на память. Необходимо посоветовать жрецам, чтобы перестроили свои святилища, может, прислушаются. От этого никому не плохо, а затраты окупятся, ибо всегда так было и будет. Вот любит человек зрелищность и внешние эффекты, и всё тут, а от красоты визуальной духовная пища усваивается гораздо лучше. Сие есть аксиома.

В общем, к вечеру от моего хорошего утреннего настроения не осталось практически ничего. Сижу в четырёх стенах, попиваю мутное пиво, которое было сварено из прошлогоднего ячменя, смотрю в окно на заходящее солнце и думаю о вечном. Тоска-а-а-а! А тут ещё и Сивер куда-то пропал, то ли к знакомым варягам в гости направился, то ли в городское святилище Триглава. Сам ушёл, а меня с собой по какой-то причине не взял. Но это и не важно. Просто я один, и не в смысле именно в этом помещении, а вообще во всём этом мире один-одинёшенек. Не с кем поделиться своими мыслями и планами, а хочется, чтобы кто-то выслушал, одобрил и сказал, что, мол, молодец, Вадим, всё правильно делаешь. Раньше у меня таким подспорьем была жена, а потом память о ней. Но после перемещения в прошлое я не могу вспомнить её лицо. Очень хочу увидеть Леночку, хотя бы во сне, но не получается. Всё как в тумане, и только её запах, смесь каких-то специй и тонких духов, иногда посещает меня.

Тук! Тук! Тук! В незапертую дверь комнаты, прерывая мои тяжкие невесёлые думы, ударили три раза подряд. Это был не Сивер, и я решил, что, скорее всего, за мной пришли люди из храма Святовида.

– Входите! – повернул я голову к выходу.

Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник высокий стройный брюнет, примерно мой ровесник. Одет в серую шёлковую рубаху и свободные полотняные штаны. Волосы подстрижены горшком. Лицо округлое и румяное. На ногах дорогие кожаные сапоги красного цвета, носки которых слегка загнуты вверх, а на широком поясе в украшенных серебряной мишурой ножнах висит сабля. Сразу видно, человек не из бедных, а если судить по его уверенным движениям, несмотря на молодость, кое-чего повидавший.

– Слышь! – Парень прошёл в комнату и остановился передо мной. – Ты Вадим Сокол?

– Да, так меня зовут, – согласился я.

– Ах ты, гадина!