Белый Волк - Александр Прозоров (2011)

Вечером Костя встретил машину, стоя рядом с уже знакомой Еремею круглолицей девицей. Все вместе они отправились в ресторан. Правда, Варнак, решив следовать профессии, устроился отдельно, за самым дальним столиком — дабы в личную жизнь Белокотова не встревать. Когда же голубки наелись — занял место за рулем, предоставив им ворковать на заднем сиденье и всячески изображал из себя наемного водителя. И вроде бы — получилось. Девица ни одного вопроса не задала, Костя тоже делал вид, что все так и должно быть. И даже ненавязчиво придержал гостью на улице, чтобы Варнак смог войти в парадную первым.

Утром они вместе отвезли гостью к Каширскому шоссе, потом Еремей повернул к чиновнику на работу. Тот сидел, молчал и вел себя, словно все так и должно быть: личный водитель, согласованный маршрут.

— Что, зуб болит? — не выдержал Варнак.

— А? — встрепенулся Костя и тут же сообразил: — Нет, ничего. Просто Таня сегодня была… Очень уж прощалась трудно. Вроде, раньше все было легче. Может, ждала чего-то, а я не сообразил?

— Все они одного хотят. Да только надо ли нам такое?

— Ты о чем?

— О том, — уклончиво ответил Варнак. — Я тут познакомился с одной… Хочет ответного чувства, без этого даже обижается.

— Я ее понимаю… — кивнул Белокотов. — Когда от радости, доставленной любимой, получаешь большее наслаждение, чем от удовольствий для себя, это и есть то, ради чего стоит постараться. А просто надыбать симпатяшку… Ну, это как обложку из «Плейбоя» на стене приклеить. Может, и красиво — да толку что от этой красоты? Урок прикладной физиологии?

На этот раз Варнак предпочел промолчать. Так уж сложилось, что в своей не самой длинной биографии он успел провести больше удачных полевых выходов, нежели сладких поцелуев. И делиться опытом ему было рановато.

Ордынка оказалась перекрыта еще на подъезде. Там стояли несколько автобусов ОМОНа, охапка железных перил разграждения, кучковались в нескольких местах одетые в каски и «бронники» полицейские. Чертыхнувшись, Еремей припарковался почти сразу за автобусом, рассчитывая через несколько минут уехать прочь, вышел, огляделся.

— А вы куда? — тут же повернул к ним один из полицейских.

Белокотов полез в портфель и показал пропуск, Варнак спросил:

— В честь чего митинг?

— Опять, наверное, Гринпис буянит, — ответил Костя. — Им как серпом по одному месту, что мы с французами все тендеры на новые реакторы перехватываем. У японцев-то в марте именно американские кастрюльки после землетрясения подорвались. Вот США с их кривыми блоками теперь во всем мире лесом и посылают. И с реакторами, и с ТВЭЛами. Все контракты наши.

— Они там у ограды себя пристегнули и плакатами машут, — вроде как подтвердил полицейский. — Кирпичи поначалу прохожим раздавали, вроде как из золота. Потом кричали, что радиоактивные, но никто не вернул. Сейчас просто песни поют. Про Карелию.

Еремей глянул вперед. «Зеленые» столпились густой кучей возле самых ворот, размахивали плакатами с желтыми черепушками и тощими оранжевыми скрещенными косточками, что-то кричали про торговцев смертью. Наверное, в песне закончились куплеты. Со стороны Гринписа пахло пивом, хорошими сигаретами и хлоркой. Наверное, они обеззараживались ею от радиации. А может — это Росатом так обеззараживался от них.

— Костя, а давай ты сегодня не пойдешь? — предложил он подопечному.

— Ты чего, у меня же работа, — изумился Белокотов. — Они тут каждую неделю околачиваются. Их слушать — так вообще никогда ничего не построишь. Портфель только нужно держать крепче, чтобы не выдернули, да протискиваться.

— Ну, ты тогда его хоть на уровне живота держи… — Еремей пропустил чиновника вперед, сам стал двигаться следом, внимательно глядя по сторонам.