Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко (2013)

– Эту часть истории знаю лишь с его слов. Он заранее подозревал о таком варианте. Я его предупреждал – шутки могут плохо кончиться. Грубо говоря, Ярослав подготовил лазейку и сбежал из тела. Верхняя уникальная часть души не пострадала. А вот смерть Гюль его ужасно взбесила. Он не подозревал, не верил поначалу, что сам виноват. Начал прессовать и меня, и нашего глоба – отпечаток ее ауры влился в энергетику Рода, давай воскресим… Род упорствовал, исходя из тысячелетних правил – всем иногда приходится умирать, в том и стабильность. А я начал давно заброшенные опыты с душами. И ничего не смог. Князь вернулся в истинный мир, утверждает, что путь сюда ему заблокирован. Хотя, быть может, просто опасается, что его магические возможности тут подвергнутся кастрации по моему образцу. С нарушителями спокойствия глобы не церемонятся.

– Восьмой больше не пытается его убить?

– Смысла нет. Твой отец вроде как миропорядку не опасен. Хотя ликвидировать технически возможно. Достаточно материализовать наверху девять грамм свинца, несущихся прямо в голову Ярославу, и можно заказывать новую кремацию. Так сказать, освежить прах на Новодевичьем.

– Ты обсуждал это с восьмым?

– Сам попробуй. Ему воспринять смысл вопроса «Собираешься ли ты в дальнейшем отправлять куда-то фантом, подобный убившему Ярослава в Бахчисарае?» неизмеримо сложнее, чем поддерживать год пейзаж в Антарктиде. Мы его лепили как засов на запасном сарае – по остаточному принципу. Такой и вышел.

Богуслав обхватил руками голову, готовую закипеть.

– И все же, кто подгадил с аномалиями? Вряд ли отец. Австралия – ладно, далеко. Но Русь он бы никогда не тронул. Своими руками лелеял. Да и что он реально может, практически отрезанный от низа. Какая тварь соорудила тверскую Зону и пыталась вогнать в нее состав?

– Мне Ярослав сказал, что китайцы. У них второй мощный источник и желание конкурировать. Но точно я знать не могу, извини. Возможности ограничены. Еще вопросы, юноша?

Несмотря на раскалывающуюся голову и жуткую усталость от событий дня, начавшегося с крушения, княжич до ночи пытал Бориса, выкачивая кучу деталей, которые к черту послать нельзя. На прощание спросил:

– Зачем тебе эта возня – глобы, виртуальное пространство?

– Неужели ты не догадался? Я хотел изобрести идеальный мир. А создал просто другой.

Глава шестнадцатая

На следующий день к Богуславу с утра прорвалась Ангин. В отличие от Бориса, пытавшегося помочь, девушка не могла принести ничего кроме проблем.

– Большой человек стал. Нужно на прием записываться заранее.

– Другим – да. Садись.

Барышня заняла кресло, на котором вчера сидел Род.

– Знаешь, я иногда скучаю по времени, когда ты откликался на Садыка-Дмитрия, выглядел иначе и был доступен круглые сутки.

– Только не надо про Кыргызстан. У меня сразу начинает скрипеть песок на зубах.

– Песок – мелочь. Знаешь, я начала читать книги гяу… немусульман. Слышал наверняка – в ответе за тех, кого приручаешь. Глупо, пожалуй, звучит: сделал добро кому-то и вдобавок оказываешься как бы должен. Но…

– Я тебя приручил?

– Спас. Вывез из пекла вместе с братом, рисковал, чуть не умер.

– А, это вы мне должны. Ничего страшного. Прощаю.

Ангин разозлилась и стукнула маленьким кулачком по столу.

– Хоть раз говори со мной серьезно! Я не знаю, что делать дальше. Брат – обычный избалованный мальчишка из когда-то богатой семьи. Ну, теперь опять богатой. А в Москве ты мне был опорой! Я из строгого исламского общества, ты же для меня новый мир открыл, находясь одной ногой в моем, второй в другом. Сын неверного, веришь и в Аллаха, и в Рода, хотя до сих пор не могу понять – как это в тебе совмещается. Много где был, разное видел. Да, ты мне клятв не давал. Но привез сюда… эту… И она до сих пор в Тайной Москве!

– Не знал, кстати. Был занят. – Богуслав изобразил виноватую улыбку, но она вышла неискренней.