Я, Всеслав - Ник Перумов (2008)

На кого… конечно, post hoc, ergo propter hoc, как говорили древние, но – у Сони всегда отношения с собаками не складывались. Может, потому, что сама она всю жизнь любила кошек и те платили ей взаимностью, – кто знает? Однако всё изменилось, как по волшебству, после того, как шуточный «обряд посвящения в дружину Чёрного Перуна» обернулся реальной меткой, оставленной калёным железом в подмышечной впадине, псы, едва взглянув на Соню или почуяв её, мигом поджимали хвосты, признавая в ней истинного вожака.

Станцию освещало несколько фонарей. Пустынно, длинные низкие платформы – вернее, просто песочные насыпи в бетонных бордюрах. Крошечный станционный домик, рядом – зелёный магазинчик в древнем, как сама эта земля, строении.

Минут десять Соня провела присматриваясь. Тихо. Никого и ничего. Патрульные, похоже, дрыхнут в своём бетонном блокгаузе – ну кому из подполья что может понадобиться в этой забытой всеми Киприи?

Ёж, конечно, тоже не станет торчать на виду. Как и Соня, он тоже затаился сейчас где-то в окружающей станцию темноте – Смертушка не сошла с поезда, где-то задержалась, но он всё равно не шелохнётся, будет ждать со звериным терпением скрадывающего добычу хищника.

Где-то невдалеке возле железки взревел мотор. «Хаммер», их Соня узнает даже сквозь сон. Снопы света мотнулись по избам, машина вылетела к платформе и резко тормознула. Нарочито громко хлопнула дверь.

Внутренники. 292-й батальон, расквартированный в Любытино и держащий весь север Новгородской области. Надо же, куда занесло…

Однако Соня даже не успела подумать в стиле Винни Пуха, что это «ж-ж-ж» неспроста, как из джипа выбрался человек в полной боевой форме Внутреннего корпуса, встал, облокотился о капот так, что стало видно лицо в свете ярких фар, смонтированных на верхней дуге.

Ёж. Ну, ёлки-моталки, ну и молодец!

– А вот Сме-ерть моя нейдё-от… – немузыкально протянул Ёж, старательно изображая неведомую фольклористам народную песню.

Соня осторожно шагнула из тени.

Ёж как ни в чём не бывало помахал ей рукой.

– Как добралась, Смертушка? Вижу, что с приключениями. Мне, – он кивнул на «Хаммер», – тоже скучать не пришлось. Залезай давай, посмотришь мои гостинцы. Ручаюсь – довольна останешься.

– Какой ты молодец! – вырвалось у Сони.

Ёж ухмыльнулся.

– Давненько я от тебя слова ласкового не слыхал, Смертушка. Провинился чем перед тобой, скажи?

Соня взглянула Ежу в глаза. Он улыбался, но взгляд из-под густых бровей колол ледяною иглой.

– Не место сейчас отношения выяснять. – Она сердито сдула прядку со лба.

– А где ж тогда? Где такое место? – не отступил Ёж.

– Дай в город вернуться, – выдала Соня первое пришедшее в голову. – И что, ты вот так не боишься тут шуметь, светить? Патруль на блокпосту…

– Накушался водяры и спит, – перебил Ёж. – «Здесь конец света и всем на всё наплевать», как писали классики.

– А их что, на связь не вызывают? – удивилась Соня. – Зачем тогда, спрашивается, караул?

– Нет, не вызывают. А ты что думала, внутренники как на амерскую службу пошли, так и перековались, рвением воспылали? Ни фига подобного. Халява священна и неприкосновенна. У них какая ни есть, но служба в том же Пестово, в Хвойной, даже в Анциферово наши не так давно бензовоз сожгли. А здесь отродясь никогда и ничего не случалось. Но поскольку каждая станция, согласно инструкции, нуждается в прикрытии, – на последнем слове он скорчил презрительную гримасу, – вот и отправляют их, считай, на отдых. Ну, давай добро смотреть.

Добро оказалось первоклассным, впрочем, ничего иного от Ежа и ждать не приходилось – он и его ребята всегда были упакованы по первому разряду.

– Поехали. – Ёж сел за руль. – Не таскаться ж тебе по деревне с этими игрушками.

– А ребятам ты что, покажешься?

– Не хотела контакт раскрывать? Но мы ж с ними на дело ходили, и не раз, – удивился Ёж.