Следак - Николай Живцов (2021)

– Решается? – ухмыльнулся я и грустно добавил: – Да он уже решен, вы же видите, что происходит.

– На что ты намекаешь?! – чуть ли не прорычал Юров, предупреждающе обжигая меня взглядом.

А мне было плевать на его угрозы, я уже понял, что помочь мне может только так называемая грязная защита.

– Подрались две девицы, вот только у одной из них папа, – я скопировал жест Рогачева, устремив взгляд на потолок, – а другая – комсорг. Но реагировать на ЧП надо? Надо! И решили наказать меня. Ну и что, что в драке не участвовал. Зато из простой семьи и живет в общаге. Типа со мной проблем не будет. Будут! – уверил их я. – Я обжалую свое исключение в советском суде, самом справедливом суде в мире! – добавил в речь пафоса и по-деловому продолжил: – В драке я не участвовал, это может подтвердить толпа народа. Не думаю, что комсомольцы будут врать на суде. Да и поцелуй в общественном месте – неаморален. Целовать при встрече или в знак благодарности в традиции русского народа, которую, к слову, до сих пор чтут и соблюдают советские руководители, – сделал я толстый намек на Брежнева, но саму фамилию генсека упоминать поостерегся. Перегибать тоже не стоит.

Закончив свой обвинительный спич, я вытер ладонью пот со лба. Нервы, что ли?

Все молчали, осмысливая услышанное.

– Как все вывернул-то! – потрясенно произнесла Вера Степановна. – Да он невинной жертвой себя выставил, жертвой произвола! – Ее голос так и сочился возмущением. – Вы только посмотрите на него! Ведь ни капли раскаяния! Где твоя комсомольская совесть? – патетически воскликнула она.

– Гнать таких из комсомола надо! – поддакнула ей секретарь комиссии.

– Вопрос об исключении Чапыры из комсомола поставлен еще вчера, – сообщил Юров.

– И какая причина указана? – поинтересовался обкомовец.

– Аморальное поведение, – пожав плечами, ответил Юров, словно другой причины быть и не может.

– Из-за поцелуя? – продолжил уточнять обкомовец.

– И не только. В последний год Чапыра вообще отбился от рук. Позволяет себе черт-те что, носит длинные волосы, наряжается как клоун. Нет, сегодня-то он нормально выглядит, – поспешил пояснить секретарь комсомола, видя на лице обкомовца недоумение. – Подстригся и приоделся к защите диплома, но до этого ходил в неподобающем комсомольцу виде.

– То есть получается, когда Чапыра, как вы выразились, наряжался как клоун, вы его не исключали из комсомола, а как только студент привел себя в порядок, вы сразу же решили его исключить, – заметила Любовь Михайловна и многозначительно добавила: – Интересно.

– Товарищ Ефремова, вы же понимаете, что Чапыра привел себя в порядок только из-за сегодняшнего мероприятия! – возмутился Юров.

– Я понимаю совершенно другое, – не позволила собой рулить моя спасительница, – по-моему, Чапыра просто повзрослел, перерос длинные волосы и броскую одежду. Молодой человек осознал, что обучение подходит к концу, впереди его ждет взрослая жизнь и профессиональная деятельность. Именно по этой причине он и стал вести себя как взрослый человек. Это жизнь, Федор Александрович. Люди взрослеют и меняются.

– А о поцелуе необходимо вообще забыть. Не упоминать о нем. Не было его, и точка! – веско произнес Марк Артурович. – Нам еще не хватало впутать в эту вашу историю сами знаете кого! Да с нами всеми за такое знаете что сделают? – Обкомовец покраснел лицом от нервного напряжения. – Воспитали тут юристов, а они нам сейчас судом грозят! Это ваша недоработка, товарищ Юров. Как воспитали – то и получили!

Юров тоже покраснел и задергал туго затянутый галстук, расслабляя узел.

– Но тогда получается, что студентки подрались не из-за чего, без причины – это же абсурд! – всплеснув руками, возмутилась Вера Степановна.

«Абсурд – это то, что мы все это обсуждаем», – зло подумал я.

– Может, сделаем вид, что и драки не было? – неуверенно предложил Рогачев.