Курган. Часть 1, 2 - Сергей Байбаков (2017)

— Нет, — с сожалением крякнул Дубыня. — Не знаю, что там. Но проход видел. В прошлом году, летом в полнолуние туда ходил. Всю ночь сторожил, когда ж откроется дорожка, что туда и обратно ведет. А под утро туман ненадолго рассеялся и иной мир показал. И скажу я вам, русалочки дорогие, очень мне не понравилось то, что я увидел. Древняя дорога — это и есть дорожка «туда и обратно».

— А что там? — полюбопытствовала Ярина.

— Не так как у нас. Каменные горы и скалы лиловые вдалеке виднеются. Без вершин, они будто срезаны. У нас таких нет. Еще деревья больные, ветви перепутаны. Трава нехорошая — жесткая, колючая… Древняя Дорога в низину уходит. А дальше невесть что начинается, в мареве теряется. Поодаль от дороги еще один колодезь стоит. Только вот вытекает из него вода, иль нет, я не разобрал. Далеко, не видно. И главное такой злобой оттуда пахнуло! Не передать! Я чуть оземь не брякнулся! Такой силы злоба! Да вы знаете как это, сами чуять можете.

— А в книге что написано? Прочел ее? Ты грамоту разумеешь? — затараторила Белана. — Для меня грамота, как… ну как… — Русалка не могла подобрать слов. Потом весело махнула: — Да я и не пыталась понять. Значочки… Махонькие… К чему?

— Выучим… — тихо, многообещающе и твердо сказала Велла. — Выучим, дай срок…

— Поначалу ну никак не мог разобрать, что в той книге скрыто! Да не беда: захочешь — узнаешь! А что там прописано, знать мне хотелось. Сильно хотелось. Вот тут-то мне и помог волхв. Хранибор. Знаете такого? Его изба неподалеку стоит.

— Хранибор?! Знаем, знаем! А как же! — обрадовалась Белана. — Ты с ним водишься? Мы тоже. Вот здорово!

— Он нам хлеб дает, мед, молоко козье… — прибавила Ярина. — У него две козы есть. Такие чудные козочки! Ты им ме-е-е-е, а они смотрят как на полоумную и мекают в ответ. Мы порой волхву рыбы, раков таскаем. Устриц несколько раз предлагали. Их за устьем, в море, — не счесть! Собирай, не ленись! Вкусные. Да… Хранибор интересный. Много чего знает, и откуда?

— Устрицы? — Дубыня, закатив вверх глаза, свел брови. — Не пробовал. Но видел. Их что, в самом деле едят? Эту склизь?!

— А то как же! — с жаром подхватила Велла. — Вот погоди немного, рассветет, я к морю сплаваю, насобираю. Они силу придают и скус отменный. Тебе понравится. А коль хошь, так свежей рыбы натаскаем. Только в озере она простая, не та, что к княжескому столу подают. За ней в другие места плыть надо. Но это несложно, только потом. Надо ж за угощенье одариваться. Вон, гляди, за разговорами почти все умяли!

Действительно, как-то незаметно русалки прибрали все, что радушный Дубыня выставил на пень.

Леший рассмеялся. Сначала тихо, потом захохотал громче. Хохот перешел в переливчатое высокое гоготанье. Так, как над припозднившимися путниками порой издевается филин. Русалки вздрогнули. Белана даже топнула: «Мол, прекрати! Жутко!»

— Экая печаль, — сквозь смех вымолвил Дубыня. — Одариваться собрались! Устрицами! Сейчас еще какое-нить угощенье добуду.

Он сгреб порожнюю посуду в суму и затянул веревку. Подняв ее, немного потряс. Послышался глуховатый перезвон. Вскоре латаная торба вновь стала смотреться жалко и сиротливо, словно всю свою тяжкую жизнь она была тощей и скудной. Холщовые бока провисли. Раскрыв суму, Дубыня вновь стал доставать из нее наполненные всякими вкусностями плошки, мисочки и туески.

— Вот так! — приговаривал леший, выставляя на пень все это разнообразие. — Я ж говорил, что торбочка ни в чем отказу не даст.

— Ну, помог тебе Хранибор прочесть ту книгу, и что дальше? — вернулась к разговору Велла. — А то за угощеньем забудем, с чего начали.

Дубыня помрачнел. Те записи, в которых они с волхвом разобрались, оказались необычны и жутковаты. Ни он, ни Хранибор не ожидали, что в потрепанной древней книге может обнаружиться такое.