Потерянная земля - Алексей Федоров

Крысы вернулись, шуршали в темноте зрительного зала. Вадик вдруг подумал, что в присутствии бодрых покойничков они вели себя гораздо спокойнее… или просто ему было не до того, чтобы обратить внимание? Интересно…

И чем выше поднималось солнце, подсушивая блестящую мириадами бриллиантов росу, тем поганей становилось на душе, хотя Вадик упорно пытался убедить себя в собственной невиновности — знал, едва ли не сам нарвался…

Вредная все же штука — совесть, счастливы ее лишенные. Ведь эта сволочь вечно напоминает о себе в самый неподходящий момент.

* * *

Но вышло даже лучше, чем он надеялся. Председатель нашел более подходящий объект для приложения эмоций, нежели пара раздолбаев, прибывших снаружи. То бишь — манкировавшего своими обязанностями священнослужителя.

Когда из-за угла показалась могучая фигура завклубом, пришлые сидели и курили, наслаждались ясным утром, клятвенно обещающим погожий денек — и свежим воздухом. Жизнью, словом, едва не утраченной…

Сидели они на останках входной двери, вывалившейся наружу — солдатики работали с немецкой педантичностью. Хорошо еще им в голову не пришло снести здание — чтобы добраться, наконец, до беглецов… видимо, времени не хватило. От увиденного внутри женщине стало плохо, она схватилась за то место, где, по расчетам Вадика, должно было находиться ее огромное сердце, и тихо сползла по стенке.

Пока Руслан носился в поисках врача, Вадик держал пальцы, чтобы не преставилась, болезная. Чем еще он мог помочь?

Некоторое время спустя за разбитым окном с истошным рыком промчался председательский «виллис», с душераздирающим визгом затормозил перед дверным проемом, а секунду спустя ртутным шариком вкатился и сам Валентин Александрович. Огляделся, задохнулся от избытка чувств, пошел пятнами. Прокомментировал увиденное сложносочиненным предложением, составленным, в основном, из идиом…

— Тут… это… женщине плохо… — рискнул, наконец, привлечь к себе внимание Вадик. Председатель подошел, присел на корточки, приложил пальцы к шее. Задумался.

— Жить будет. — Решил он наконец. — Но — хреново… как там парня твоего зовут?

— Руслан.

— Ага, Руслан, точно… ЭЙ, РУСЛАН!!! — в помещении крик толстячка прозвучал пароходным ревуном, Вадик даже зажал свои многострадальные уши. — ИДИ СЮДА, ПОМОГИ!!!

— Что случилось?! — парень вбежал внутрь так, словно снаружи ему дали хорошего пинка. Глаза были испуганные.

— Помоги нам… так, значит — берем ее…

Это было намного проще сказать, чем сделать. Намного… кое-как, с пыхтением и руганью, протащили бесчувственные телеса по усыпанному мусором коридору мимо ряда выбитых дверей — до гримерки, где обосновались ребята. Взгромоздили на нары. Александр Валентинович утер вспотевший лоб, а затем, с видом «как будто так и надо», извлек из-под кровати кандалы и защелкнул их на пухлой лодыжке женщины, вкрутив металл в тело едва ли не до последнего щелчка.

— Что?! Так надо! — отреагировал он на молчаливые взгляды ребят. — Лица попроще сделайте!.. вещи свои соберите. Здесь вы больше не живете…

Собирать, в принципе, было особо нечего — надетое на них ничем не отличалось от снятого вечером; все грязное и рваное… да еще и окровавленное. Из пожитков получились лишь пара пакетов с «мыльно-рыльными» принадлежностями, да спецовка Вадика.

Вадик лишний раз порадовался, что они уничтожили следы вчерашнего банкета. Хотя, правда имеет паскудное свойство рано или поздно выплывать наружу — а, как ни крути, его ночная прогулка была лишней. Да и перегар… сам Вадик его не чувствовал, однако насчет окружающих не был уверен. А вообще, единственными последствиями бессонной ночи осталась боль во всем теле (перенапрягся, когда тащил Руслана), да легкое желание поспать. Он еще раз окинул фигуру парня взглядом — блин, здоровый кабан… чего только от страха не сделаешь.

Валентин Александрович тихонько прикрыл за ними дверь с торчащим язычком замка.