Потерянная земля - Алексей Федоров

— В машину. Съездим, навестим человечка… ему, наверное, икается сейчас. — Он завозился, пытаясь хоть как-то заклинить открывающуюся дверь, ребята двинули на выход.

Только тут Вадик, наконец, сообразил — пронесло. Ему в вину разгром не ставят… вообще-то, да хоть бы и поставили — какая разница, сделанного не вернешь, а бежать тут некуда. Да и бегать — сомнительный удел. Мягко говоря.

По его искреннему мнению, вряд ли можно было придумать что-то хуже, здесь — тюрьма, только камера побольше. Однако, есть одна симпатичная сокамерница…

— Слышишь, Вадим… — Руслан заговорил вполголоса. — Это… спасибо, в общем…

— Было бы за что. Ты бы так же поступил.

— Не знаю… может быть. — Руслан сощурился, выйдя на солнце. — Не знаю. Честно.

Валентин Александрович, догнавший их, от света аж перекосился, пошарил по карманам и вытащил солнцезащитные очки — вполне себе современные… Вадика разобрала злость при воспоминании о первой встрече — как он ловко прикидывался деревенщиной из прошлого века, продавая бензин. Эх, жалко часы. С-сволочь.

И бензин у него — дерьмо… а с другой стороны — что он должен был сказать? Даже Инга до последнего молчала, придумала какую-то ерунду — лишь бы не говорить правду. Пусть горькую, но за столько лет можно было успеть смириться.

И, однако, странно у них больничные листы выписывают… цепью за ногу. Таинственный остров, так их, только — навыворот.

Председатель оглянулся — видимо, собираясь закрыть дверь, озадаченно почесал в затылке и с выражением досады направился к джипу. Повинуясь молчаливому приглашению, ребята заняли свои места.

Затормозила машина у самых дверей бревенчатой церкви. Валентин Александрович снял очки, провел руками по лицу, словно стирая усталость.

— Значит так… вы пока здесь посидите. Я пойду с этим уродищем пообщаюсь. Если нужны будете — позову. Все понятно? — спутники молча кивнули… однако, как только председатель скрылся в дверях, Вадик одним прыжком оказался за бортом машины.

— Куда ты?! — голос Руслана сел.

— Они там сейчас будут обсуждать нашу дальнейшую судьбу; во всяком случае — мне так интуиция подсказывает… тебе неинтересно? — Руслан пожал плечами и отвернулся, чтобы скрыть заблестевшие глаза. Для парня, никогда не отличавшегося выдержкой и смелостью, все это было слишком…

Дверь отрезала Вадика от солнца и тепла, оставив лишь затхлый полумрак. За ней оказался небольшой тамбур — и еще одна дверь, двустворчатая, с изображением святого распятия на половинках… запах был едва уловим, однако желудок Вадика отреагировал, подпрыгнув к горлу. Пахло перегаром.

На цыпочках Вадик подкрался к дверям и приник ухом… нет, бесполезно — реверберация делала слова неразличимыми, только и можно было различить бас председателя и тихий смиренный бубнеж батюшки. Стараясь, чтобы дверь не скрипнула, Вадик тихо, по миллиметру, приоткрыл ее, пока не образовалась достаточная щель.

— Мы же договаривались с тобой! Грехи он с утра пораньше замаливает!..

— Выслушай…

— Я даже слушать ничего не буду! Толик, за что ты мне такую подставу устроил?! Что я тебе плохого сделал? Ты что, Наташку мне до сих пор простить не можешь?

— Все это в прошлом… сын мой. — Председатель только фыркнул. — Пришлые погубят всех нас. Они…

— Они, да будет тебе известно, овца ты тупорылая, переданы на мою ответственность! И спрашивать будут с меня! — Вадик рискнул приоткрыть дверь еще чуть-чуть, стал виден стоящий на коленях перед иконостасом батюшка — и загородивший собой лики святых Валентин Александрович. Председатель был пунцовый как рак. — А я теперь с тебя спрошу!

— А что ты сделаешь? Церковь закроешь? — тон батюшки не оставлял сомнений, он улыбался.

— Буду я мараться… просто сдам тебя хозяевам со всеми потрохами. У тебя перед ними грехов побольше, чем перед твоим богом. А уж что они с тобой делать будут — мне глубоко безразлично…