Потерянная земля - Алексей Федоров

И он, не переживший катастрофу человек, переносил жизнь в поселке без каких-либо последствий. Сами-то вампиры не могли долго находиться в Выселках — у них уже через несколько часов ухудшалось самочувствие. Парнишка не пожелал смириться, начал скандалить, а однажды обмолвился, что нашел управу на них…

Да что ее искать, вот она, управа, на стене висит, отражая… отражая старика.

… А они не любят, когда прекословят. Валентин Александрович сидел под дверями собственного кабинета, прислушиваясь к доносящимся из-за двери голосам, чуть ли не испуганно глядя на секретаршу — Нинку, ведущую отчетность для хозяев.

Потом из-за двери послышался дикий вопль, перешедший в хриплый визг… через минуту вышел Николай, спросил у него огонька, забрался в свой престарелый молокан — и укатил как ни в чем не бывало.

В кабинет они входили на нетвердых ногах… но ничего страшного там не обнаружили. Пришлый сидел на полу, пуская слюни возил по истертому ковру чернильницу, имитируя губами звук мотора — очевидно, в его воображении чернильница была машинкой.

Через неделю умственное развитие парнишки дошло до уровня лет четырех — и на этом остановилось. Так появился в деревне местный дурачок. Валентин Александрович отправил его на ферму — и Мишка пахал как заведенный, с утра до ночи — а то и по ночам… Долго он не прожил — всего за полгода превратился в дряхлого старика и отдал богу душу.

Казалось бы, урок наглядный и повторения не требующий: нельзя идти против них — ан нет… Вот и сам пошел. Если они на самом деле умеют читать мысли, тогда у Валентина Александровича появилась прекрасная возможность закончить свои дни так же.

Он взбил мыльную пену, намазал щеки — не любил он всех этих новомодных буржуйских тюбиков, предпочитал по старинке. Повел бритвой, соскребая начинающую седеть щетину…

Мигнуло солнце — и от неожиданности он дернулся. Зар-раза! Второй раз за несколько дней. Как появились эти, снаружи, так все покатилось к чертям… Ну, вот и ладушки. Сколько можно-то…

Он стер кровь полотенцем, оставив лишь розовую полоску уже затянувшейся раны.

* * *

Банки взорвались и мясо местами обуглилось — но Вадик съел его за милую душу. Голод — не тетка, привередничать не приходилось. Вроде ведь недавно ели — с Русланом…

«Нет, стоп!!! Не думать!!!»

Вспомнилось некстати — Вадик читал однажды милый такой рассказик, Стивена Кинга, что ли — человек после крушения теплохода попал на необитаемый остров где совсем нечего было жрать. Голая скала посреди океана… Сначала ел чаек, потом, погнавшись за одной из них, сломал себе ногу. Вот точно так же, как Вадик… началась гангрена, а, поскольку человек был дипломированным хирургом, то он провел ампутацию.

И съел ампутированное. А, поскольку помощь не спешила, ему пришлось продолжать отрезать от себя по кусочку — и так до победного. Хорошая победа, нечего сказать… нет, его так и не спасли. Просто — форма речи.

Гангрена… Вадик, стиснув зубы, распорол штанину до колена. Отодрал от кожи вместе с успевшей запечься кровью. М-да… странно, что ни говори, видеть собственную кость — ее острые осколки торчали из голени, похожие на бутылочную «розочку». Даже — не странно, а… Вадик поискал слово, но не нашел. Это ведь умудриться нужно!..

И — заживать самостоятельно нога явно не планировала. Фигово, кто спорит… но, поправил сам себя Вадик, значит он уже на шаг ближе к дому. Он перетянул рану футболкой — все равно шину сделать не из чего. Это несложное действие заняло почти полчаса — боль, тупая и горячая, усиливалась, казалось, даже от слишком пристального взгляда. Полуголый, трясущийся от холода и страха, прополз по своей же кровавой дорожке к стене здания, волоча рядом останки сумки, в которой еще остались болты. Мало, слишком мало… нужно попытаться экономить…