Потерянная земля - Алексей Федоров

Налево… направо… вторая дверь… Вадик бросился на нее всем телом — и, слава богу, она оказалась из простого дерева, иначе не избежать бы ему переломов. Здесь оказалась еще одна лестница, ведущая выше, к поверхности. Вадик взлетел вверх, пробежал по коридору. Так… теперь — не спеша, в технических помещениях заблудиться — раз плюнуть. Здесь, как говорил Ильин, находятся системы вентиляции и очистки воздуха. Третий коридор направо… еще один поворот…

И — вот он, аварийный выход. Они, Руслан и профессор, еще долго спорили — где лучше пройти, здесь или по грузовому пандусу. Сошлись на том, что лучше — здесь.

Дверь была опломбирована — тонкая стальная проволока с косяка на металлическое полотно, пришлепнутая свинцом. Рядом с колесом запора — замочная скважина, блокирующая механизм. Грозная надпись, предупреждающая об ответственности, шрифтом помельче — список имеющих допуск.

Фамилия Ильина значилась последней.

Вадик уронил канистру и хлопнул по карману джинсов… Не-ет… Он, похоже, посеял ключи.

Вадик сполз по стенке, зажав факел мертвой хваткой. Сквозь толщу металла и бетона он чувствовал, как убывает масло в картере дизеля. Вот заборник в первый раз схватил воздух — с всхлипом, слышимым даже сквозь сбивчивый стук движка. На контрольной панели генератора вспыхнула красная лампочка — чтобы тут же погаснуть, но все равно, это — начало конца… Черная, тускло блестящая лужа широким пятном растеклась по кафелю пола, заполняя своим телом швы между плитками, добралась до выгорающего пятачка масла — и языки пламени перекинулись на нее. В замкнутом помещении затанцевали робко разгорающиеся огненные султанчики, сверху шел дождик из капель солярки — и голубой волной пламя прокатилось по мокрой стене, по потолку… в помещении, наконец, взметнулся огненный смерч — а дым вытягивало во все еще работающую вентиляцию, прямиком к тому уровню, где скорчилось у стены дрожащее человеческое тело.

Лампочка на заряде замерцала чаще.

Вадик смахнул слезы. Снова слезы… кто-то говорил, что мужчины не плачут — просто не умеют этого делать. Этого бы умника сюда. Нет, ну как же обидно, твою мать!.. и его разобрал смех. Не только обидно — но еще и глупо. Все это глупо — от начала и до конца. А потому — прикольно, черт возьми!!! А кто не согласен — да пошли все подальше…

Он смеялся и плакал одновременно, размазывая слезы — и уже не знал, от чего они текут; от обиды или от смеха. Укатайка, бл… ! Е… ный бункер!!! А сам-то!!! Ребенок, бл… , конфетку отобрали! Отобрали с… ную конфетку, п… ц, б… !!! Много-много е… конфеток на ср… колечке, чтобы, б… , в ж… удобнее пихать было! Ой, б… , умора!!!

И лишь когда он заикал от смеха, то остановился. Не хотелось ничего… если бы сейчас к нему пришли и предложили последнее желание, что бы он придумал? Ну, разве что, покурить — но для этого никто не нужен, еще пара сигарет в пачке есть. Долго пачка тянется… наверное, самая долгая пачка в короткой бестолковой жизни. Три десятка отмотал — а чего добился?! Права сдохнуть под дверью. Все люди — как люди, вон, кто-то из одноклашек в банке, кто — в администрации области, у Мишки — фирма своя, и не маленькая. У всех почти — жены, дети, семьи… У Вадика же — все как в песне у Пушного: «А нормальный парикмахер никому не нужен на…»[19]

Ну и ладно. Правда, нужно покурить перед смертью…

Вадик сначала даже не осознал, что лежит поверх пачки.

Правая рука была занята мешком — и ключи он сунул в левый карман…

Часть 3: Голод

Глава 1

… Деревня открылась его взгляду за вершиной холма — и у Вадика перехватило дыхание… Выселки изменились до неузнаваемости. Даже ассоциация сразу нашлась — в таких декорациях любят снимать фильмы про вторую мировую.