Потерянная земля - Алексей Федоров

Пусть даже ненадолго.

Оставалось лишь несколько стежков, когда Вадик, укрытый легким одеялом, застонал и пошевелился. Инга отвлеклась на него — и иголка глубоко впилась в палец. Вадик дернулся во сне, что-то забормотал… нет, все в порядке. Просто кошмар — он сам с ним справится. Это же его кошмар, он ему хозяин.

Досталось ему, бедному… ну ничего, теперь все позади. Она его сумеет защитить от прочих. И пошли они все подальше, времени осталось всего ничего. Странно, все эти годы она мечтала, что однажды время все же кончится, как песок в колбе часов. А когда стенки колбы все же начали сужаться — испугалась.

Но все это время — ее. Инга поднесла палец к лампе, посмотрела на выступившую капельку крови. Темной и какой-то мутной крови. Лизнула — на кончике языка остался соленый привкус. Приятно.

Вадик вдруг коротко вскрикнул — и резко сел на кровати. Инга даже испугалась немного… он огляделся, судорожно, явно не понимая, где находится; затем в его глаза пришло узнавание.

— С добрым утром… — ничего другого на ум не пришло, на язык из черепа вывалилось первое попавшееся — и Инга даже немного испугалась, а вдруг не то что-нибудь скажет? Нет, все верно сказала. Вадик хотел было что-то ответить ей, но пересохшее горло не слушалось, язык ворочался шершавым дохлым червем. Громадным плоским червем.

Инга встала и отправилась на кухню. Вернулась с ковшом колодезной воды — и Вадик жадно набросился на посуду, заталкивая воду в горящие от засухи внутренности огромными глотками. По щеке пролилась струйка, капли сбежали по успевшей отрасти щетине, упали на голое плечо… Инга залюбовалась их путешествием.

Он допил, вернул ей ковш.

— Спасибо…

— Да ладно, что мне, воды жалко? — и снова екнуло под ложечкой, теперь уж точно не то сказала. Но он улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь?

— На все сто… — он потянулся так, что даже суставы захрустели. Инга вдруг поняла, что она пялится на Вадика — и отвела глаза. — Слушай, у меня такое чувство, что я проспал что-то очень важное. — Теперь на его лице отразилось недоумение. Реальность к Вадику вернулась сразу, память же просачивалась по каплям, как вода из треснувшей дамбы. Перед тем, как унести в реве стихии куски железобетона. И тут он охнул — и схватился за челюсть. Сжал щеки, потом, словно не веря себе, запустил пальцы в рот и пробежал ими по двум рядам крепких белых зубов. Не может быть…

Но все были на месте — включая удаленные пару лет назад стоматологом.

Но их же выбили?..

Вадик заново прислушался к своему телу. Ничего не болело. В смысле — абсолютно ничего! Он бы прошел сейчас медкомиссию на космонавта…

Фигня какая-то…

— Слушай… а я долго валялся? — Инга покачала головой. — Ой, е… Что со мной, а? — вот на этот вопрос она ответить не могла.

Она и сама не знала. И ей, в общем-то, было все равно.

* * *

— … Песок сахарный — по два килограмма в руки. Спички — по пять коробков. Консервы рыбные — по банке на семью…

— Как это — по банке?! Вы совсем там обалдели! — Визгливый бабий голос из толпы. — Мне поминки справлять!

Вдова Бузова. Стерва. За Валентина Александровича ответил Витя — его заместитель.

— Рот закрой, кума! Последнее раздают!!! — При его небольшом росте, он доставал носом как раз до объемного бюста Бузовой. Ее, что называется, «прорвало».

— Ты кому рот затыкаешь? Ты на кого орешь, сопляк?! У меня поминки, ясно я сказала?! Я мужика хороню!

Валентин Александрович как-то отстраненно подумал, что между семью и восемью с половиной десятками лет не такая уж и большая разница, а Витя выглядит как подросток только из-за скромной комплекции, но озвучивать не стал. Не для кого было — все были поглощены разворачивающейся перепалкой. Свара набирала обороты, на Бузову окрысились другие бабы, все это грозило перерасти…