Чёрный ход - Генри Олди (2020)

— Раненого тоже?

— Окажите помощь и отправьте в тюрьму!

— Нет, отведите в тюрьму и окажите помощь!

И над всем этим вавилонским столпотворением — только небо да Господь Бог. Впрочем, нет, до неба высоко, до Бога далеко.

Над кипящим Вавилоном — балкон мэрии.

2

Рут Шиммер по прозвищу Шеф

— Нинимби? Злой дух нинимби?

Мэр взбешён. Мэр вне себя.

Он хватает Пирса за грудки, бьёт спиной о перила балкона:

— Отличное имя! Я буду звать тебя мистер Нинимби! Так вот зачем ты ездил к шошонам! Ты знал, знал о нашей договорённости! Искры? Ах, тебя интересовали только искры, ну надо же! Ты отговорил их продавать мне землю, сукин сын! Ты сорвал мне сделку! Думал, Фредерика Киркпатрика можно водить за нос, как последнего идиота?

Пирс хрипит, стонет. Сейчас он упадёт со второго этажа. Шляпа уже упала, теперь очередь хозяина.

— Можно, — подтверждает Рут. — Ещё как можно, сэр. Оставьте моего отчима в покое, прошу вас. Иначе ваши тупые мозги разлетятся по всей площади.

Мэр давится очередной, вне сомнений, оскорбительной репликой. Дуло револьвера, приставленное к затылку мистера Киркпатрика, очень способствует благоразумию. Это правый револьвер мисс Шиммер, он заряжен старым добрым свинцом. Даже не видя оружия, мэр это понимает лучше кого другого.

Кому другому не угрожают размозжить череп.

— Уберите кольт, мисс.

Требование Фредерика Киркпатрика звучит угрожающе, но пальцы разжимаются. Пирс выскальзывает из хватки, ещё миг назад мёртвой, отходит вдоль перил к дальнему краю балкона. Оправляет одежду, отряхивается, щелчком сбивает пылинки с рукава. Кажется, пристойный внешний вид сейчас главное, что интересует Бенджамена Пирса в этой жизни.

Внешний вид. Одежда. Костюм водолаза.

Тело, краденое тело.

Рут Шиммер взводит курок револьвера.

Собственное, дарованное от рождения тело Рут предаёт хозяйку. Рассудок заодно с предателем. Палец дрожит на спусковом крючке, выбирает слабину. Убей, велит рассудок. Убей мистера Киркпатрика! Рассудку вторят чувства: убей! Пусть череп мэра лопнет, как перезрелая тыква! Пусть мозги его разлетятся веером по площади! Есть ли для них лучшее применение?

Рут не знает, откуда в ней такая тяга к убийству. Ненависть к мистеру Киркпатрику — последнее, что родилось бы в Рут ещё минуту назад. Даже то, что мэр поднял руку на Пирса — не причина для ненависти, тем более, убийства.

Взгляд Бенджамена Пирса толкает её в плечо.

Нет, это не взгляд шансфайтера. Рут хорошо знает, как смотрят подобные ей, Пастору и дяде Тому перед тем, как всадить в человека проклятие или несчастный случай. Но это и не взгляд обычного человека. Этот взгляд — исключение из правил. Доллар, повисший в воздухе. Лепесток, изменивший цвет. Изменение температуры тела на три сотых градуса.

«Они чудеса, злые разумные чудеса…»

— Уберите кольт, — голос мэра дрожит. — Скверная шутка, не находите? Застрелить меня на виду у всего города — это виселица. Желаете сплясать в петле на потеху зрителям? Милости просим на танцпол, спускайте курок.

«Они чудеса…»

Насчёт всего города — тут мистер Киркпатрик перегибает палку. Впрочем, для свидетельских показаний хватит одного-единственного зеваки, видевшего, как мисс Шиммер убила мэра. Да что там! И зеваки не надо. Шериф своими глазами видел, с кем стоял на балконе мистер Киркпатрик. А репутация мисс Шиммер далеко обгоняет её саму. Нападение мэра на Пирса — не оправдание. Двое мужчин повздорили, взялись за грудки, это не повод всадить кому-то пулю в голову.

Рассудок остывает. Тело подчиняется.

Рут убирает револьвер в кобуру. Она готова поклясться, что выстрел был, только стреляла не она. Кто-то, о ком и думать не хочется, всадил в неё заряд из шансера — проклятие или несчастье, поди разбери.

А может, не в неё.

Может, в весь Элмер-Крик, отсюда до нефтепромысла.