Чёрный ход - Генри Олди (2020)

Разве что дядя Том. Но дядя Том развязал язык позже.

Томас Эллиот Шиммер, шансфайтер. Охотник за головами таких людей, как хлыстик, дробовик и главарь. Защитник от их посягательств; переговорщик в сложных ситуациях. Временами он предлагал свои услуги брату. Роберт Шиммер, спарк-дилер железнодорожной компании «Union Pacific Railroad», отшучивался, отказывался.

Вилял, как говаривал Том, хвостом.

Услуги шансфайтеров стоили недёшево, даже учитывая полновесную братскую скидку. Отец Рут до конца своих дней стеснялся того, что роскошный образ жизни — усадьба, конюшня, парк, слуги — его семье позволяет вести не жалованье мужа, а приданое жены. Он не знал, что его жена ничуть не меньше стесняется роскоши и денег, полагая их признаком своего плебейства в сравнении с родословной семьи Шиммер.

Так и жили, скрывая чувства друг от друга.

3

Джошуа Редман по прозвищу Малыш

Оглушительный гром. Небеса раскалываются сеткой трещин.

— Джош, просыпайся!

Сеть молний слепит глаза, отпечатавшись на внутренней стороне век. В ушах затихает эхо громового раската. Джош моргает, из глаз текут слёзы. Нет, не молнии — лампа. Керосиновая лампа в руке Сэмюеля Грэйва. Гром? Хлопок двери.

Вечно Сэм её не придерживает.

— Какого чёрта?! Что случилось?

— Горит нефтяной промысел братьев Сазерлендов! Билл Кирби прискакал: сам в копоти, лошадь в мыле. Едва не загнал скотину, болван.

Перед глазами Джоша встаёт закопчённый Кузнец. Блестит металл на затылке и предплечьях. Джош мотает головой, гонит видение прочь.

— Вот зараза! Надо людей собирать!

— А я тебе о чём?! Ну и здоров ты дрыхнуть… Еле добудился!

— Шериф в курсе?

— Велел поднимать тревогу и ехать тушить.

— Опять всё на нас свалил?

Сэм криво улыбается.

— Ладно, собирай, кого сможешь. А я бегом в мэрию. Там во дворе водовозка с помпой. Кого поднимешь — гони ко мне, пусть помогают.

Сэм кивает. В дверях он оборачивается:

— Говорил же: быть тебе шерифом!

— Иди к чёрту!

— Едва глаза продрал — сразу командовать взялся!

— Скажи, чтоб верхом выезжали! И лопаты прихватили!

Спину ломит, словно Джош всю ночь таскал мешки с мукóй. Ноют плечи, саднят бёдра. Такое впечатление, сэр, что Джошуа Редман проскакал часов шесть в неудобном седле. Уже встав с кровати, Редман обнаруживает, что полностью одет. Только сапоги на полу валяются и пояс с револьверами висит на спинке стула.

Всё остальное — на Джоше.

Тахтон, что ли? Ездил куда-то, пока Джош спал снаружи? Какие-то свои делишки обтяпывал?! Одна мысль о таком вопиющем самоуправстве приводит Джоша в бешенство. Вслед за бешенством приходит страх. Что ещё делает ангел-хранитель, о чём его подопечный ни сном, ни духом?! До сих пор Джош видел от тахтона лишь добро, только добро, ничего, кроме добра. Но природная подозрительность не даёт ему покоя.

— Эй, приятель! Ты где?

Сладкий голос Джоша не предвещает ничего хорошего.

Нет ответа. Молчит лес в голове, не мерцает у окна призрачный силуэт. Ладно, потом. Сейчас нет времени. Проклятье, никогда нет времени, когда оно нужно позарез!

— Мы с тобой ещё потолкуем, дружище.

Мрачней тучи, Джош натягивает сапоги. Застёгивает пояс, надевает шляпу, выбегает из дома. За спиной выстрел — это хлопает дверь. Оружие не проверил, вспоминает он на бегу. Впервые за много лет. Ладно, пожар — не война.

Обойдётся.

На востоке над Великими Равнинами встаёт рассвет. Горизонт очертила тонкая пурпурная линия. Выше клубится пух из ангельских крыльев: нежно-розовый. Свет наступает, готовясь щедро пролиться на землю. Тьма откатывается на запад, к ломаной линии Скалистых гор. Длинные лиловые тени накрыли улицы и дворы, словно пытаясь удержать в городе частичку ночи.