Чёрный ход - Генри Олди (2020)

Столько надежды прозвучало в вопросе призрака, что у Джоша на глаза навернулись слёзы. Совсем малец, подумал он. Пропадёт ведь…

— Пошли.

Приобнять тахтона за плечи не получилось. Рука беспрепятственно прошла сквозь нового приятеля.

— Извини…

«Не нужно извиняться. Ты не сделал мне ничего плохого».

Двое одиноких, потерянных мальчишек зашагали прочь. Живой и мёртвый. Ну да, не совсем мёртвый. Так ведь и Джош не вполне живой — надолго ли его хватит? Призрак, стучало в голове у Джошуа Редмана. И что с того? Мёртвые не делали мне ничего плохого. Только живые.

Вдвоём по-любому веселее.

5

Джошуа Редман по прозвищу Малыш

— Может, тебе ещё и спичек? — ухмыляется Нед Хэтчер. — Раньше бы прикуривал, пока полыхало.

— С какой стати оно вообще загорелось?

Сэм проверяет свои сигарки, ругается. Тоже промокли.

— Это Хью окурок бросил! — Эйб Сазерленд, третий из братьев, зло сплёвывает на землю. — Точно вам говорю! Швыряет где ни попадя!

Рябой верзила Хью до глубины души возмущён таким обвинением:

— Я? А ты сам, а?

— Что я сам?!

— Ты куда окурки бросаешь?!

— Тебе в штаны!

— Когда оно полыхнуло? Нет, ты скажи, когда?!

— Ночью. Ещё по темноте, ближе к утру.

— Вот! Под утро!

— Что — вот?

— Я в своей хибаре дрых, понял?

Заскорузлый, чёрный от сажи палец тычет в груду мокрых головешек — останков времянок, дававших кров нефтяникам.

— Какого дьявола мне по ночам бродить?!

— Откуда я знаю? Приспичило, вот и вылез…

— Спал я! Меня Джек разбудил…

— Точно, — кивает Джек. — Я его разбудил.

Или не Джек. Все так перемазались в грязи и копоти, что узнать кого-либо в сонмище чумазых чертей проблематично.

— Кто тревогу поднял?

Джош смотрит на обгорелый, местами оплавленный насосный механизм. Механизм похож на гигантского палочника. Очертания его колеблются, текут знойным маревом, начинают мерцать.

Между Джошем и насосом возникает силуэт тахтона.

— Явился, не запылился! Ладно, после потолкуем.

Губы Джошуа Редмана неподвижны. Лицо не меняется. Но беззвучные слова — о, в них он вкладывает всё, что думает о поведении ангела-хранителя. Гнев вспыхивает и гаснет. Два ада, думает Джош. Нет, не тот, который я вижу в снах снаружи. Тот я зову адом только для красного словца. Две настоящих геенны, полных огня — нынешний пожар на нефтяном промысле и горящий посёлок, доверху набитый трупами; ад, откуда сбежал проворный, испуганный насмерть сирота. Четырнадцать лет прошло, надо же! Я хорошо помню себя: мальчишку, дрожащего от страха. Я помню и тебя, призрак ты или кто там: мальчишка, такой же несчастный, как и я. Мы ушли оттуда вместе, выбрались из преисподней. С тех пор мы не расставались…

Крик и эхо. Тогда и сейчас.

Нет, тахтон. Пожалуй, я не стану выговаривать тебе за ночное самовольство. Мелкая шалость не стоит взбучки.

— Тревогу? — многочисленные Сазерленды чешут в затылках. — Кажись, Джек поднял. Вышел отлить, глядь: пожар, мать его! Стал орать, будить.

— Никого поблизости не видел?

— Да вроде, нет…

— Краснокожие, — произносит Эйб. — Точно вам говорю!

— Что — краснокожие?

Многие оглядываются по сторонам. Нет, никого.

— Если эти не захотят, — Эйб опять плюёт себе под ноги. С ожесточением растирает плевок сапогом, — ты их днём с огнём не увидишь. Все слыхали? Днём с огнём. А уж ночью и подавно.

— Зачем им нас поджигать?

— У нас с шошонами мир.

— Мир миром, — вмешивается Джош, — а нефть вы добываете на их территории.

— Это наш промысел!

Спорить с Сазерлендами себе дороже: чуть что, глотку перегрызут! Семейная собственность — дело святое. Джош машет рукой:

— Остыньте, парни. Никто вашу нефть не отбирает.

— Это наш промысел!!!