Чёрный ход - Генри Олди (2020)

Когда шериф скрывается в конторе, Джош возвращается к столу, где его с невозмутимым видом ждёт клерк. Цепляет на место звезду, застёгивает пояс с револьверами.

— Так как насчёт меня, сэр?

— Ты принят, Освальд. Мистер Даутфайр, включите МакИнтайра-младшего в список добровольцев.

— Спасибо, сэр!

— Не за что, парень. К полудню быть здесь верхом и при оружии.

— Есть, сэр!

— Следующий…

* * *

— Какого чёрта, приятель?! — беззвучно шепчет, нет, кричит Джош.

Тахтон молчит.

— Зачем ты его убил?!

Тахтон молчит.

— Я не хотел его убивать!

Тахтон молчит.

— Я бы и сам справился…

Тахтон молчит.

— Я не просил тебя о помощи! Как ты мог?! Влез в моё тело без разрешения… Без разрешения, чёрт тебя дери! Я тебе что, банк, куда ты вламываешься с винчестером?!

Джошуа Редман буравит взглядом своего ангела-хранителя. Очередной кандидат в добровольцы принимает это на свой счёт, кашляет, умолкает, не закончив фразу. Кандидату страшно. После того, что случилось с Большим Майком, кому угодно будет страшно.

Тахтон молчит.

3

Рут Шиммер по прозвищу Шеф

Дома у доктора Беннинга её ждёт труп.

Помимо трупа и доктора, как обычно пьяного в стельку, Рут ждёт мужчина в костюме из серой шерсти и три мелких китайца. Все лица поворачиваются к мисс Шиммер, когда она входит — кроме лица трупа, разумеется.

— Кеннет Ходжес, — представляется серый. — Здешний коронёр[19].

Китайцы что-то щебечут.

— Коронёр, — с невыразимым презрением возглашает доктор Беннинг. — А ну иди сюда, вскрой мне покойничка!

Как и ожидалось, приглашение пропадает втуне. Судя по виду Ходжеса, он с минуты на минуту собирается упасть в обморок. Но, возможно, он всегда так выглядит.

— Коронёр! — доктор всё не может угомониться. — Коновал!

От него разит дешёвым виски.

— Знаю я твои заключения! «Скончался от револьверной раны. Каким образом, не известно, потому что никто не стрелял». И за каждое такое, прости Господи, освидетельствование тебе, бездельнику, платят от девяти до тридцати восьми долларов! Куда катится эта страна?!

Китайцы согласно чирикают.

— Плати мне город столько, сколько тебе, я бы всех вскрыл, выпотрошил и зашил серебряной иголкой! Всех и каждого! Вдоль и поперёк!

Коронёр скупо улыбается:

— Вот поэтому платят не вам, а мне. Боятся, что вскроете.

У доктора Беннинга Рут остановилась, следуя рекомендациям покойного дяди Тома. Когда Томас Эллиот Шиммер ездил один, он, посещая Элмер-Крик, всегда останавливался у Беннинга — в той комнате, где доктор держал лежачих пациентов, выхаживая их при помощи постельного режима, душеспасительных бесед и самогона. Дяде Тому, несмотря на медвежье дядино здоровье, эта метода тоже подходила как нельзя лучше. Постой у Беннинга обходился дешевле всего, а спиртное стоило сущие пустяки, особенно та дрянь, которую Беннинг предпочитал самым дорогим сортам «Pepper Distillery».

Дядя оказался прав. Болтовня доктора Рут не смущала, даже забавляла. А стряпня Дороти была на диво хороша.

Когда доктор состарился так, что перестал справляться с домашним хозяйством, а Дороти — так, что обязанности шлюхи в салуне стали ей невмоготу, доктор забрал её из салуна, выкупив у хозяина заведения — и то ли женился на ней, то ли забыл это сделать. В любом случае, он не прогадал: из Дороти вышла замечательная экономка. Возможно, она удовлетворяла и другие потребности доктора, какими бы мизерными они ни были, но этот щекотливый момент не интересовал Рут.

— Если закон требует, — напыщенно произносит коронёр, — чтобы я выступил свидетелем, я всегда останусь человеком науки. В мои задачи не входит отомстить за жертву, спасти невиновного или уничтожить виновного. Моя задача состоит исключительно в том, чтобы дать заключение в рамках моих научных знаний.