Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь - Алекс Анжело (2021)

В склепе витал запах сырости и перегноя. На каменной плите уже лежал букет, прикрывавший собою дату смерти, но обрамлявший цветочными лепестками, как венком, имя – Натан Вайтенд.

Даниэль сглотнул. Видения, такие противоречивые и иссушающие, вспыхнули перед глазами: отец, живой, с глубоким понимающим взглядом, и мертвый – на полу с перерезанным горлом. Воспоминания, как запущенная болезнь, вырывались на поверхность. Раньше он тонул в них – несмотря на все прилагаемые усилия и желание жить, они все равно утягивали его на самое дно.

«Но, кажется, я наконец-то научился плавать…» – осознал некромант, когда понял, что дыхание осталось ровным и его не трясет, кидая в холодный и липкий пот.

Парень выдохнул, испытав ни с чем не сравнимое облегчение.

– С возрастом ты стал на него похож. – Негромкий надтреснутый голос расколол уединение Даниэля.

Тильда успела беззвучно уйти, и он позволил застать себя врасплох, оставшись наедине с женщиной, приходившейся ему матерью.

– Раньше не был? – Внутреннее волнение не помешало его голосу звучать совершенно спокойно.

«Она постарела».

Но Мадлен Лефевр все равно сохраняла благородный вид: все еще черные, с редкими посеребренными прядями волосы были заплетены в косу, закрепленную на затылке серебряной заколкой, мелкие морщины собрались у выразительных глаз, поджатые пухлые губы выдавали ее волнение.

Казалось, вопрос Даниэля застал ее врасплох. Она так и не смогла на него ответить.

– Печально, – прокомментировал некромант, положив цветы на холодный камень могилы.

– Как твой дар? – неожиданно спросила его мать.

– Терпимо, – бросил Даниэль.

«Еще неделю назад было почти невыносимо».

Мадлен долго смотрела на него, будто ожидая, что он пойдет навстречу и продолжит разговор. Тревожное молчание и настороженность во взгляде, какая-то часть этой женщины до сих пор боялась его или ненавидела, а другая сожалела…

– Если на этом все, я пойду. – Поправив ворот пиджака, Даниэль развернулся, собираясь уйти.

– Мне жаль, – догнал его голос матери.

Даниэль остановился, сосредоточившись на полоске света, падающей в склеп из приоткрытых дверей. Словно в насмешку снаружи раздалось пение птиц.

– Знаю. И тебе предстоит жить с этим всю жизнь, – сказал Даниэль и, направляясь к дверям, пожелал: – Удачи.

Некромант, как тень, вышел из склепа. Мрачный взгляд выдавал паршивое настроение. Пусть в этот год он справился чуточку лучше, но веселья ему это не прибавило.

«Хочу скорее вернуться».

В его сознании вспыхнули новые образы, но в этот раз не тяжелые воспоминания, а нечто иное.

Если бы Эмма знала, какие грязные мысли порой посещают его голову, должно быть, бежала бы без оглядки. Скользящие поцелуи по бархатной коже, ее легкая улыбка, мгновенно растаявшая от непреднамеренного сладостного стона. Беззастенчивый взгляд, жадно изучающий каждый сантиметр тела, что принято скрывать под слоями одежды.

Когда она пришла к Даниэлю во сне, ему необходимо было прогнать ее, но, поддавшись влечению, он выбрал самый вожделенный для себя способ – воплотить в жизнь малую долю всего, что желал сотворить с этой девушкой.

– Ты слишком жесток с ней, – сказала сестра, дожидавшаяся его у высоких ворот кладбища.

Он сморгнул, будто очнувшись ото сна и вспомнив о матери.

– Жесток? Не думаю, что в этой ситуации будет верным быть мягче. Когда я нуждался в ней, она не могла на меня смотреть, – тихо проговорил он.

Тильда тяжело вздохнула.

– Я не могу это простить. Память останется, – сказал Лефевр, осознав, что сестра оказалась меж двух огней.

– Понимаю, сама такая же. Но она твоя мать…

Ладони некроманта сжались в кулаки, раздался тихий хруст костяшек.

– Именно потому, что она моя мать, ее отношение непростительно, – отстраненно проговорил парень, открывая дверцу партландера.