Восхищение (сборник) - Александр Матюхин (2021)

Сам же Бережной, разглядывая желтоватый больничный потолок, решил, что бесы танцевали в его голове не просто так. Они что-то от него хотели. Например, обменивались с ним. Делали Бережного «везунчиком», а взамен просили… что-то? Он пока не понял, что.

Бережной проверял свою теорию с остервенением подростка, жаждущего секса. Переходил дорогу на красный, набирал максимальную скорость, когда ехал на велосипеде, нарывался на драки, прыгал с крыш гаражей и даже один раз зашел по тонкому льду на середину местного озера. Лед потрескивал под ногами, как будто размышлял, стоит ломаться или нет, а Бережной чувствовал расползающийся в душе холодок, словно Снежная королева воткнула ему в сердце осколок зеркала.

Однажды в школе Бережной швырнул портфель в окно второго этажа, высадив стекло, а затем сам спрыгнул следом. Руки его оказались изрезаны, несколько осколков застряли в ладонях (один впился под кожу на запястье, кровь хлестала из вскрытой артерии так, словно на школьном дворе орудовал маньяк), Бережной вывихнул лодыжку и ударился затылком об асфальт.

Тогда он и увидел бесов. Они кружились в завораживающем танце в темноте сознания, трясли рогами и отстукивали копытами чечетку.

Бережной корчился в луже крови, бил ладонями по земле, глубже засаживая осколки под кожу.

Где-то грохотали барабаны, а мужской голос тянул балладу о любви и ненависти. Бесы казались реальными, до них можно было дотронуться.

К Бережному подбежали люди. Кто-то с треском разорвал рубашку и принялся делать жгуты, чтобы пережать раны. Из носа Бережного потекли струйки крови вперемешку с желтоватым гноем.

Он видел, как танцующий бес протягивает ему руку. Другой бес шептал что-то о разбитой голове. Третий бормотал слова утешения, больше похожие на козлиное блеяние. Бесы сливались вместе и превращались во что-то целое, в образ огромного рогача, который хотел выбраться из темноты, из сознания и… что-то сделать?

Санитары уложили Бережного на носилки, поместили в скорую и помчали в больницу. Они не знали, что зреет в голове у этого парня. Пока их больше волновал вопрос его скачущего давления.

Образ гигантского беса то распадался на нескольких мелких бесов, то собирался вновь. Темнота корчилась и извивалась, грохот барабанов нарастал, будто кто-то гудел прямо в уши, а голос неизвестного певца дрожал на изломе. Огромный рогатый бес почти наверняка вырвался бы на свободу, но его опередили врачи, которые вывели Бережного из обморочного состояния.

Правда, в этот раз он ничего не забыл. Мелодия долго играла в ушах, а образы танцующих бесов возникали, стоило закрыть глаза.

Когда он очнулся, возле койки сидела мама. Она спросила:

– Зачем ты это делаешь?

Голос у нее был хриплый и уставший, а изо рта пахло лекарствами. Хотя тут, в больнице, всюду пахло лекарствами.

Глядя на маму, Бережной заметил темные круги у нее под глазами, глубокие морщинки, разрезавшие лоб, увидел этот ее затуманенный взгляд, словно мама последние дни не спала. Ему захотелось утешить ее, исправиться. Он хотел рассказать про бесов и, чуть приподнявшись, взял ладонь матери в свою ладонь. Кожа у нее была влажная и холодная. Пальцы дрожали.

Кто-то закашлялся на соседней койке, заскрипели пружины старой кровати. В темной четырехместной палате в придачу к четырем больным поставили у окна раскладушку, на которой лежала какая-то бабушка с капельницей в вене.

Бережной вдруг понял, что не может здесь ничего рассказать. Слишком много ушей для столь интимного разговора. Поэтому он сказал негромко:

– Я постараюсь больше так не делать, хорошо?

На самом деле он просто стал осторожничать. Не лез на рожон. Осторожных тоже бог бережет, знаете ли. Ведь теперь это был не просто риск. Это был оправданный риск! Он внезапно все понял.