Восхищение (сборник) - Александр Матюхин (2021)

Она бросилась к комнате – как-то очень резво для сорокалетней женщины – и застыла на пороге, издав удивленный вздох. Бережной выглянул из-за ее плеча, разглядывая пустые бутылки из-под водки и дольки лимона, разбросанные по полу, лежащую на кровати Марину с задранной юбкой, с трусиками, повисшими на левой ноге.

– Вот так ты, значит, меня ценишь… – пробормотала мама. Голос у нее все еще оставался тихим и уставшим. – Пока меня нет – развлекаешься с шалавами. Водку пьешь, да? Разве таким я тебя хотела воспитать?

В этот самый момент Бережной испугался. Страшно было увидеть мамин взгляд, когда она повернется. Ему стало дурно, ноги подкосились и перед глазами с ужасающей ясностью принялись танцевать бесы.

Они ведь не успели наесться.

О, какой же чудесный это был танец. Сладкая медленная музыка, мужское пение, завораживающие угловатые фигурки, извивающиеся в непростых движениях. Они шептали что-то о неуязвимости, счастье, пьяном сексе и запахе гнили.

Потом бесы растворились, а музыка осталась. Она лилась из компьютера – далекая мелодия, что-то из старого рок-н-ролла. Литл Ричард или вроде того.

Бережной понял, что он все еще пьян. Голова кружилась, а губы пересохли. Язык будто прилип к нёбу. Хотелось пить.

Он почему-то сидел в углу своей комнаты, около окна, прислонившись щекой к горячей батарее. Боль привела его в чувство: по обожженной щеке словно провели наждачной бумагой.

Еще болели запястья. Рукам что-то мешало. Он постарался повернуть голову и обнаружил, что прикован к трубе наручниками.

Мама сидела на краю застеленной кровати. В комнате вообще было чисто: исчезли бутылки, лимон, рюмки, использованные презервативы. Куда-то делась Марина.

– Наконец-то, – сказала мама.

– Что происходит? – звуки изо рта вырывались со скрежетом и болью. Бережной поморщился, вызвав в уголках глаз искорки бесов.

В настоящем, не иллюзорном, мире эта медленная музыка его раздражала. Как и мужской голос. Он был слишком бархатным.

– Я же тебе сколько раз говорила, что ты идиот? – спросила мама.

Она сидела, чуть подавшись вперед, упершись локтями в колени, словно очень устала.

– Помнишь, когда ты прыгнул в тот котлован с грязью? Меня еще вызвали в школу. Я чувствовала себя дурой, потому что меня отчитывала женщина вдвое младше меня. Я тогда сказала, что ты идиот. Немного… того. У тебя в голове как будто что-то сломалось, и ты совершенно не думаешь о риске. Не боишься умереть. Я тогда уже стала замечать, что у тебя как будто резьбу сорвало. Но мне казалось, что это мальчишеское, подростковое. Все мальчишки не думают о смерти и лезут кто куда сломя голову. Перерастешь…

– Где Марина? – спросил Бережной, чувствуя, что начинает бояться тихого и уставшего маминого голоса.

– Не перебивай старших, – ответила она. – Слушай, что тебе в этой жизни не нравится-то? Я все для тебя делала. Да, отец ушел, да, жили одни, но разве ты в чем-то нуждался? Разве было такое, чтобы Юрик попросил что-то, а ему не дали? Игрушки? Пожалуйста. Бутерброды с маслом? Легко. В секцию по боксу хотел записаться? Иди, Юрик, иди… – Мама поднялась, шумно выдохнув, и Бережной вспомнил, что она давно жаловалась на застуженную поясницу и боли в спине. Дядя Леня часто приходил по вечерам делать ей массаж. – Так чего не хватало-то? Зачем ты лезешь всюду как сумасшедший? Зачем рискуешь жизнью? Она у тебя одна, ею дорожить надо было.

Бережной сглотнул, закашлял, прочищая горло, и начал вдруг торопливо, сбивчиво рассказывать про бесов. Страх перед матерью подгонял его, заставлял приукрашивать некоторые эпизоды, сочинять что-то несуществующее. Он рассказал про тьму перед глазами и рога, про танцы и неуязвимость. Про то, что по жизни Бережной счастливчик, всюду его преследует удача. Он почти бессмертен, почти супергерой.