Восхищение (сборник) - Александр Матюхин (2021)

В этот момент оглушительно-звонко щелкнул замок, срывая наваждение. Открылась дверь, коридор осветился подмигивающим светом из лестничного пролета. Темнота размазалась по углам, а вместе с ней растворились Соня со своими глазами и тетя Маша, будто это были сны.

В квартиру вошли родители. Папа щелкнул выключателем – бесполезно. Настя в два шага оказалась рядом, нащупала мамину ладонь, сжала.

– Пойдемте. Надо уйти отсюда, быстрее! – почти кричала.

– Ты почему не в школе?

– Я… потом объясню. По дороге. Надо уходить.

Она думала, что квартира ее не выпустит, что в плечо сейчас вцепится кто-то… или что-то… утащит обратно, в бабушкину комнату, но сделала шаг, потом второй, потянула за собой маму и поняла, что стоит в прохладе лестничного пролета, почти у лифта.

– Что происходит, солнце? – Настя увидела, как папа закрывает входную дверь. Никто его не сожрал, никто не попытался остановить.

– Надо уходить! Давайте куда-нибудь сходим. В «Макдоналдс», в офис к вам, куда-нибудь! Я расскажу, честное слово. Но не здесь. Пожалуйста!

Она подтащила маму к лифту, вдавила кнопку. Где-то задребезжало и загудело. Папа все еще стоял у двери, и Насте с нарастающим ужасом казалось, что сейчас из щелей, из дверного глазка и сквозь дверные петли просочится вонючая чернота и сожрет папу в один миг.

Дребезжа, раздвинулись створки лифта, оттуда вдруг вывалился какой-то большой человек в шубе, с красным от жара лицом. Кабина лифта оказалась завалена множеством вещей. Стояли чемоданы, сумки, велосипедные колеса и даже гитара в чехле.

– Простите великодушно! – суетливо пыхтел человек. – Я не местный, переезжаю… Шестой этаж? Соседями будем!.. Очень приятно… не поможете? Сам не справлюсь… у меня вот…

Он махнул пустым рукавом шубы, показывая, что у него нет правой руки. А Настя видела, что и человека-то как такового нет: вместо лица у него густые вздувшиеся вены, выпученные глаза с вертикальными зрачками, рваная бугристая кожа, вместо рта трубка, усеянная мелкими острыми зубками, и сквозь эту трубку с каждым словом взмывают в воздух серебристые нити, ложатся на кожу родителей, окутывают их ладони, прилипают к губам, векам, шее…

Папа заторопился:

– Конечно, поможем!

Но Настя перегородила путь, схватила папу за руку и потащила обоих родителей прочь от лифта, к лестнице. Ей показалось, что слышится сзади скрип и цокот когтей по бетонному полу, волосы на голове встали дыбом.

– Куда же вы, родненькие! – кричали в спину. – Сами же пригласили!

Родители не сопротивлялись, только мама каким-то уставшим, отстраненным голосом попыталась выяснить, что происходит.

– На улице расскажу! – повторяла Настя, словно молитву. – Давайте уже, торопитесь, ну!

Она срывала нити с папиных рук, с маминого лица – и те лохмотьями разлетались в воздухе.

Спуститься удалось всего на два этажа. А затем дорогу перегородили двое – мужчина и женщина. Он на костылях, она с множеством пакетов в руках.

Не люди. Рваная кожа на лицах, клыки, вокруг глаз переплетение темно-синих вен.

– Простите, не обойти! – жалостливо щебетала женщина, хрустя пакетами, забитыми непонятно чем. – Вы же видите, мы тут сами кое-как справляемся. Лифт занят, приходится своими ногами. Вы не обессудьте, конечно, нам так неловко… Если бы вы помогли, мы бы с радостью вам уступили…

В этот момент Настя поняла, что папина рука выскальзывает из ее ладони. Папа бросился помогать, бормоча что-то. Мама же, потирая виски, спустилась на несколько ступенек вниз, и ей всучили, с извинениями, несколько пакетов. Родители не видели, что происходит. Перед ними стояли несчастные люди, которым во что бы то ни стало надо помочь.

– Мы вам так благодарны, так благодарны!.. Нам на шестой!.. Гости, знаете ли… родственники, сюрприз хотим сделать… нас пригласили… всех приглашают. Но не подумайте чего, нас жалеть не надо…

Нити обволакивали родителей, липли к коже всё гуще и гуще.