Восхищение (сборник) - Александр Матюхин (2021)

Директор Сычу никогда не нравился. Нет, человек он был, конечно, хороший. Разглядел в свое время в грузчике сисадмина, дал кабинет, зарплату, и все дела. Но вот с точки зрения «начальник-подчиненный» директор оказался тем еще мудаком. Он считал, что раз платит деньги, то Сыч перед ним танцевать должен, ботинки ему целовать и молиться. Хорошо хоть, они с директором часто не пересекались. Тот совсем не разбирался в интернетах, компьютерах, лицензиях, а Сычу, кроме зарплаты, больше ничего от директора не нужно было. Но вот когда встречались…

– Алексей Иваныч, – нахмурил лоб Сыч, – я же говорю, не продавал. Сломалась машинка, отдал в ремонт Толику. Как починит – притащит. Если надо, я у него чек возьму за услуги, идет?

– Чек у Толика? Ага. Он тебе что хочешь напишет. Бухаете же целыми ночами вместе. – Директор выудил из кармана платок, протер вспотевший лоб. – Значит, так, Семен. Я закрываю инвентаризацию с недостачей в двадцать две тысячи рублей. Заплатишь из своего кармана, понял?

– Алексей Иваныч! Во-первых, этот хлам больше десятки не стоил…

– А во-вторых, Семен, мне насрать, где этот твой системник. Надо было предупреждать, что он в ремонте. А то распоясался…

В дверях кабинета возникла бухгалтерша Люба – пожилая дама в толстенных очках и с крашеными волосами.

– У вас ключи есть? – спросила она. – А то офис пустой, знаете ли. Чтоб не остались.

– Все есть, все есть! – Директор замахал рукой с зажатым в ней платком.

Бухгалтерша исчезла. Было слышно, как она стучит каблуками по ламинированному полу.

– Так о чем это я? – спросил Алексей Иваныч, откидываясь в кресле. – Двадцать три тысячи я с тебя удержу. А там с системником что хочешь, то и делай. Он теперь твой. Можешь Толику за десятку продать. Красная цена, да?

Сыч понуро молчал. Честно говоря, от удивительного ощущения сытости хотелось прилечь и поспать, но он сдерживался. А вот зевоту удержать не смог.

Директор, наблюдая за тем, как Сыч широко, качественно зевает, нахмурился и пробормотал:

– Тридцать тысяч сниму. За неуважение к начальству!

В этот момент в кармане завибрировал телефон. Сыч машинально выудил его, провел по экрану пальцем, разблокировав, и только тут сообразил, что телефон-то, в общем, еще утром был безнадежно мертв.

Экран светился серым – что-то подсказывало, что цвет все же был молочный.

«Вы скачали…»

Что-то зашевелилось внутри головы Сыча.

Что-то зашевелилось за его глазами.

Что-то похожее на червяка.

Затылок налился усталой тяжестью, за ушами кольнуло. Глаза забегали сами собой, безо всякого контроля. Сыч выхватывал по кабинету слова, буквы – все, что можно было прочитать, – и впитывал, будто губка, будто чтение было самым сладким десертом в его жизни. Слова надламывались и крошились, похожие на медовое печенье, которое быстро-быстро размалывает мелкими зубками некое существо, сидящее внутри головы.

– Ты вообще меня слушаешь, Семен? – разочарованно протянул Алексей Иваныч. – Распоясался совсем…

Сыч и рад был ответить, но не мог. Он чувствовал, как нечто, сидящее внутри, наполняет его тело гибкими извивающимися отростками, пробирается по кровеносным сосудам, оплетает кости, рвет мышцы, растягивает нервы. Даже будто из зубов вдруг показались кончики множественных отростков, слепо шарящие вокруг в поисках свежей пищи. Прошло всего несколько секунд, а это был уже не Сыч, а извивающийся клубок из червей. Его глаза стали воронками, втягивающими слова и буквы, сознание – фабрикой по переработке информации.

Телефон с грохотом разлетелся об пол.

Сыч, дергаясь, будто пьяный в припадке нелепого танца, запрыгнул на стол с ногами. Его пальцы вцепились в рубашку директора, а глаза вдруг налились красным, вспухли и лопнули с пронзительно-чавкающим звуком. Из двух рваных дыр, сквозь кровь и желто-белую массу, стекающую по щекам и скулам, выползли два червя.