Ну вот! Опять сломал! - Александр Дэорсе (2021)

– Петр, ты не смотри на то, что он малец. У него мозг работает не так, как у нас с тобой. Ты вообще знаешь, что этот малец буквально чувствует, как может сломать ту или иную вещь. Не знаю, может, ему вселенная нашептывает, может, он энергию мира видит, да только у нас профессор с ним чего только ни делал. Подожди, не перебивай. Никто его не пытал и прочее. Опыты, конечно, были, но без вреда здоровью. Его там всего просветили и замерили. В общем, по тем выкладкам, что мне дал профессор, когда Енот что-то пытается ломать, у него вокруг тела появляется некий ореол, видный только в определенном спектре. Можешь назвать это аурой, как в фэнтези. Но при появлении этой ауры малец способен сломать все что угодно.

– То есть он наковальню сломал этой аурой?

– Не совсем так. Он не то чтобы ломает, он может выводить из строя или обезвреживать. Все зависит от того, какую цель нужно ему поставить или как он это понял.

– Ты меня совсем запутал. – Генерал встал, подошел к шкафу, открыл дверцу и достал еще одну бутылку коньяка. Самолично открыв и разлив по рюмкам напиток, продолжил: – То, что ты перечислил, можно все объединить в слово «сломал».

– И так, и не так. Рассмотрим ситуацию с танком. Если это опытный образец, и ему надо уничтожить, скажем так, труд всего НИИ, то он может это сделать так, что танк взорвется и сгорит даже завод. Если же цель просто вывести танк из боя, то он может сделать так, что у того отвалится гусеница, разорвет дуло и еще кучу всего. Понимаешь масштабы?

– Примерно уловил.

– Ну, вот и получается, что как таковую наковальню он не сломал в твоем понимании. Он просто на этой наковальне нарисовал похабные рисунки, в которых главным персонажем был тот, кто курировал до меня этот проект, который его выдернул из привычного ему мира. А наковальня по каким-то причинам у парня ассоциировалась с этим человеком. И как ты понимаешь, профессор не мог уже держать у себя такое и поставил в графе сломанного еще и наковальню.

– Вот теперь я стал больше понимать его способности.

– Поверь, ты даже и сотой доли не понимаешь. Как, впрочем, и мы. Могу только сказать, что его дар – это огромная проблема для множества людей, как и большое благо. Я уж не говорю, сколько недочетов он помог найти при проектировании разного рода проектов.

– А кто тогда его в спецотряд записал?

– Да сам записался. Поверь, мы не могли сопротивляться. По крайней мере, на тот момент это была сама здравая идея, чтоб прекратить тот бардак, что был, когда ему сначала отказали. Знаешь, когда у тебя начинает ломаться всё во всем городе, это очень страшно.

– Сергеич, хорош заливать. Чем юнец мог так всех напугать?

– Мля, Петр, ты вот в прошлый раз два дня на унитазе сидел со всей частью. И это он только бланки поменял местами и чуть подправил у интендантов маркировку. А теперь представь, что он может, когда ему очень надо. ОЧЕНЬ. Мы в городе пережили три разлива канализации, перебои с электричеством. Сколько военных тревог было, даже считать не хочу. Утечка газа, трещина в бомбоубежище. Сломанной техники вообще не считаю. А всякую мелочь в виде замков, электронных приборов и прочего даже в расчет не беру. И прошу заметить, это было всего за несколько дней после того, как ему отказали в обучении на полигоне.

– Жесть.

– Не все так плохо. Сейчас этот проект я курирую лично. Надо мной только один начальник, – майор указал вверх пальцем. – Финансирование свободное.

– А куда парня готовишь?

– Не знаю. Просто готовлю как эдакого супермена. Впихивая в голову ему все подряд.

– Что делать будешь, коли свихнется?

– А вы на что? Петя, если ты еще не понял, в таких вот учениях он и сбрасывает «раздражение».

– Да? Хм, а скажи, Сергеич, может, надо провести боевые учения с отдельным человеком.

– Ты все Михалычу простить не можешь ту обиду? – усмехается майор.

– Это личное!