Игры для вечеринки - Роберт Стайн (2014)

– Ага. Хочешь верь, хочешь нет, но этот громадный замок – всего лишь летний дом. В сентябре его закрывают. Мы с Брэнданом частенько тут тусуемся. Скукотища.

– Скукотища?

– Ни тебе интернета, ни вай-фая, ни сотовой связи. Типа, добро пожаловать в каменный век.

Я засмеялась:

– Ну, оно, наверно, и к лучшему.

Порыв ветра взметнул его волосы.

– Тут впору ужастик снимать, – продолжал Эрик, тщетно пытаясь зачесать рукой непокорную прядь. – Огромные залы, забитые старой мебелью. Длиннющие темные коридоры, петляющие туда-сюда. По идее, это летний дом, а на деле – тоска и мрак кромешный. – Он показал пальцем: – Видишь все эти огромные окна? Так вот, даже в солнечные дни кажется, что свет не проникает внутрь от слова «совсем».

– Странно.

Он сделал страшные глаза:

– А еще длинные жуткие тени повсюду. Причем кажется, будто они движутся сами по себе. И я постоянно слышу жуткие завывания с чердака.

Я засмеялась:

– Ты сейчас просто пытаешься меня напугать, я угадала?

Он ухмыльнулся:

– Думаешь?

Моторка стукнулась о деревянный причал. Некоторые из ребят вскрикнули от неожиданности. Эрик сделал вид, будто свалился со своего сиденья, и плюхнулся задницей на палубу. Он и впрямь совсем как пятнадцатилетний мальчишка. Вроде рубаха-парень, а в сущности – большой ребенок. Его хлебом не корми – дай побыть в центре внимания.

Керри помог ему встать. Рэнди спрыгнул на причал и привязал катамаран к свае. Мы стали выбираться на пристань. От водяной пыли мое лицо было холодным и мокрым. Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь пряным ароматом листвы.

– Пока, ребята, – сказал Рэнди, помогая Эйприл слезть с моторки. – Антонио с Мигелем отведут вас к дому.

Антонио был высокий, худощавый молодой человек с маленькими темными глазками, острым носом, блестящей булавкой в ноздре и черными волосами, стянутыми в хвост на затылке. Чернокожий Мигель возрастом был постарше, ростом пониже, грузный, с широким лбом, волосы обильно тронуты сединой. Оба в униформе: строгая черная рубашка, черный галстук и черные брюки. У обоих к нагрудному карману крепились именные бейджики.

– Видимо, новички, – прошептал мне на ухо Эрик. – Обоих вижу впервые. Впрочем, на Фиаров куча народу пахать должна.

– Но дом ведь был закрыт, правильно? – сказала я. – Они просто открыли его для вечеринки.

Эрик кивнул. Потом подлетел к Джине и обнял ее рукой за талию.

– Я смотрю, ты только на меня и глядишь, Джина. Глаз оторвать не можешь, не правда ли? Не ускользнуть ли нам с тобой ото всех? Не прогуляться ли по острову, любуясь здешними красотами? Любишь ли ты природу, как люблю ее я?

Она засмеялась:

– Скорее «не», Эрик.

– Это стоит понимать как «да»?

Джина покачала головой:

– «Не» – это «нет».

– А по-моему – «да», – возразил Эрик.

– Нет.

– Буду считать, что это значит «да».

Небо снова потемнело, стало прохладно. Позади нас катамаран то приподнимался на воде, то с плеском опускался снова, а волны разбивались об узкий причал.

– Так, ребята! Пойдемте-ка в дом, пока не полило! – провозгласил Антонио. В его голосе проскальзывал легкий иностранный акцент. Я решила, что итальянский. Он указал на немощеную тропинку, уходившую от берега через заросли высокой травы. – Это кратчайший путь через лес. Смотрите, держитесь дорожки. Тут полно змей.

– Каких именно змей? – спросила Патти.

– Таких, с которыми ты не захочешь встретиться, – ответил Антонио.

Все направились к тропинке, но я остановилась, услышав пронзительный крик.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рэнди упал. Его нога угодила в петлю каната, и он, снова завопив, рухнул на причал. Я ахнула, когда его голова с отвратительным стуком ударилась о толстую бревенчатую сваю.

Его белая фуражка шлепнулась на настил книзу донышком. Руки бессильно повисли, и Рэнди свалился в бурлящие воды озера.