Тайная война - Андрей Булычев (2021)

– Полагаю, что егерская команда свою задачу выполнила отменно, Генрих Фридрихович. Главный шпион, стоивший нам столько крови, взят. Вся его сеть, раскинутая в Валахии, раскрыта нами и обезврежена. Отряд османской конницы, идущий для вывоза шпионов и важных бумаг, уничтожен с самыми малыми потерями с нашей стороны. Но, конечно же, встаёт вопрос – как так, человек, прослуживший столько лет родной стране и русскому самодержавию, допущенный к таким важным государственным тайнам, оказался предателем и как минимум два года передавал особо секретные сведенья врагу. Где были всё это время мы, и что нам теперь докладывать в главную Военную коллегию?!

Разнервничавшийся бригадир опять зашагал из угла в угол. Его усталое лицо ещё более осунулось от долгого недосыпа. Всю эту неделю, пока шла операция и проходили самые первые допросы пленных, он спал от силы два, может быть, три часа в сутках. Дело было особой важности и в нём было много, скажем так, весьма острых углов. И как всё теперь повернётся, когда до начальника генерального штаба и вице-президента Военной коллегии графа Чернышёва Захария Григорьевича дойдут все обстоятельства этого сложного дела, было сейчас совершенно неясно. Но в любом случае османские агенты были разоблачены, враг, спешивший им на выручку из-за Дуная, повержен, и теперь нужно было попытаться представить всё это в победном свете. Авось и минует кара «всевидящего ока» из такой далёкой и холодной столицы. Нужно будет только уладить все эти «острые» вопросы здесь и заранее с её представителем, с этим хитрым и весьма осведомлённым во всех внутренних делах немцем. Давыдов искоса взглянул на барона и перехватил его лёгкую, ироничную улыбку.

Двое этих опытных, умудрённых в интригах старших офицеров прекрасно друг друга понимали и готовились к своей тонкой игре.

– …Но что касается егерей, они своё дело сделали отменно, проявив высокую доблесть и самоотверженность. Вы и ваши люди, Егоров, будут отмечены в приказе по армии. Прошение о награждении уйдёт в столицу фельдъегерской почтой в самое ближайшее время, – бригадир величественно кивнул и милостиво улыбнулся егерю. – Можете быть свободны, подпоручик. Отдыхайте и набирайтесь сил, вы это заслужили.

Лёшка шлёпал к себе домой по раскисшей дороге и ёжился, конец ноября в Валахии был временем ненастным. Сырой и порывистый ветер, казалось, находил каждую щёлочку что в верхней одежде людей, что в их домах. Местные жители и солдаты, стоявшие у них на постое, старались без крайней нужды из мест своего квартирования не выходить, натапливая внутри очаги и печи. Исключением были лишь неизбежные построения на утреннюю и вечернюю поверку, отбиваемые штатными барабанщиками такими сигналами, как «утренняя» и «вечерняя заря». Лишь в редких подразделениях в такую непогоду проводились войсковые учения или же служивых гоняли муштрой. Выборгский полк как раз и был тем самым исключением. Проходя мимо одной из городских площадей, Лёшка видел, как вымокшие его солдатики, держа равнение в шеренгах, маршируют по лужам, выбивая брызги грязи на свои мундиры.

«Бедолаги, – подумал Егоров. – Ладно бы в виде воспитания, скажем, по делу, так, чтобы дурь у зарвавшихся подчинённых унять. Нет, у Думашева это практиковалось бесконечно. Постоянная порка и муштра сопровождали этот полк вот уже семь лет, как только его принял нынешний командир». И Алексей в очередной раз поблагодарил про себя Господа Бога и Сенцова Серёгу, определившего его полтора года назад к апшеронцам.