Тайная война - Андрей Булычев (2021)

– Нет, к сожалению, этого он не ведает, – покачал головой серб. – Бывало такое, конечно, когда османы кого-нибудь и за что-нибудь хватали. По весне вот они поймали двух мятежников, долго их били, а затем отправили под конвоем в крепость. А Неманю с женой за то, что они их прятали, отрубили голову прямо на базарной площади в самой же Слатине. Но вот где левенды их перед этим держали, он про это не знает. О том можно спросить его свояка. Он же сам местный и наверняка что-нибудь может знать.

– Отбивать нашего человека лучше в селе, до выхода конвоя на крепость, – уверенно заявил Егоров. – Здесь они нападения на себя точно не ждут. Село в их власти, население запугано, в нём наверняка есть сочувствующие и османские послухи, не зря же и недели не прошло, как нашего человека под подозрением забрали. Если будем отбивать его в пути, то нам придётся распылять свои силы и перекрывать все три дороги. Понятно, что, скорее всего, они пойдут по самой главной, а если вдруг нет? Вот Никола говорит, что здесь изредка из леса постреливают, значит, турки побаиваются нападения и вполне могут выбрать окружной, долгий, но безопасный путь. Да и в любом случае они будут настороже, выйдя за пределы села. Боюсь, что в случае опасности они могут попросту убить пленного. Мы-то их самих уничтожим, но ведь нам нужен живым наш человек.

– Да, ты прав, – согласился Озеров. – Нужно по возможности исключить любую опасность для его жизни. Та же шальная пуля попадёт, и весь наш выход идёт коту под хвост. Да что там выход, я, наверное, лучше сам застрелюсь, чем буду без него возвращаться!

– Ну, тогда за дело! – Лёшка встал из-за стола и взял в руки штуцер.

– Спасибо тебе, Никола, за хлеб-соль, за твои душевные слова и за заботу. Нам пора выходить.

– Подождите, – пожилой серб вытолкал перед собой сыновей. – Это мои Лазар и Велько. Я уже сам стар и не смогу, как в молодости, по горам с мушкетом скакать, – и серб с усмешкой подкрутил ус. – Было дело, не всё же время я скотину пас да зерно в поле растил. Так вот пусть и мои мальчики с вражиной повоюют. Научи их всему, господин офицер, ты хороший командир, я вижу это, и солдаты у тебя гожие. Передаю их в твои руки, – и пожилой мужчина низко поклонился.

Это было, конечно, неожиданно. Лёшка застыл на месте, не зная, что и сказать.

– Поблагодари хозяина, командир, – шепнул в ухо Живан. – Нельзя отказывать, кровная обида иначе.

– Хм, – хмыкнул Лёшка и, поглядев на Милорадовича, буркнул: – Вот и будешь им тогда опекуном. С тебя и спрос теперь за всё.

– Хорошо, – улыбнулся тот. – Серб русского никогда не подведёт, поверьте, Ваше благородие.

– Ладно, Никола, беру я твоих парней, – согласился подпоручик. – Только для зачисления их в мою команду придётся разрешение у командования испрашивать, а перед этим им ещё нужно будет и прошение о принятии российского подданства подавать.

– Это великая честь! – воскликнул, выслушав перевод Живана, отец новобранцев. – Благословляю вас, дети мои!

От старого мушкета Лёшка решительно отказался, впереди был долгий путь, а такое тяжёлое и неудобное оружие им будет ни к чему: – Заслужат ещё, отец, им потом новое выдадут! Хорошо, топоры пусть берут с собой, в дороге сей удобный инструмент весьма полезным может быть.

Хуторские нагрузили солдат продуктами. Отказаться от них никакой возможности не было, всё давалось искренне и очень настойчиво. До рассвета было ещё часа три, и егеря, рассыпавшись дозорами, побежали в ту сторону, куда их вели молодые сербы. Миновали пять вёрст и вышли точно на околицу приличного по нынешним меркам села.

– Чика Стефан, отвори врата! То смо ми Лазар и Велко. Морамо да урадимо. (Дядька Стефан открой дверь! Это мы Лазар и Велько. У нас до тебя дело! – серб.). – Парни стучали в дверь дома своего родственника.

Через десять минут Егоров выслушивал рассказ свояка Николы.