– Конечно! А потом шепнула мне: «Он убил меня. Папа только что убил меня». Никогда не забуду ее слов!

Я молча смотрел на Пола, не в силах вымолвить ни слова. Сразу несколько звоночков раздались у меня в голове – звенели, сливались и разлетались эхом. Вот то, что я так безуспешно искал все это время! Вот он, недостающий кусок мозаики. Открытие ждало меня на крыше в Кембридже.

* * *

Всю дорогу до Лондона я обдумывал последствия того, что услышал от Пола. Теперь понятно, почему «Алкеста» зацепила Алисию. Подобно Адмету, вынудившему супругу сойти в царство мертвых, Вернон Роуз мысленно подвел родную дочь к смерти. Но, в отличие от Адмета, который хоть немного любил Алкесту, Вернон испытывал к Алисии лишь ненависть. То, что он сделал, называется «психологическое детоубийство», и Алисия это поняла. «Он убил меня. Папа только что убил меня», – сказала Алисия.

Теперь у меня наконец-то появилась зацепка. Я мог с этим работать. Теперь я хоть что-то знал. Эмоциональные последствия психотравмы у детей и дальнейшие ее проявления в зрелом возрасте. Только представьте, каково маленькой девочке услышать от отца – самого близкого человека, от которого зависит ее выживание, – проклятие. Он пожелал ей смерти. Как страшно это должно быть для ребенка, как травмирующе! Чувство собственного достоинства жестоко растоптано! Возникает слишком сильная, неутихающая боль, с которой девочка не может совладать – и старается задавить ее, похоронить глубоко в себе. С годами связь с источником травмы теряется, разобщается с корнями, которые были первопричиной, и забывается совсем. Но однажды вся эта боль и гнев вырываются, как огонь из пасти дракона, и этот человек хватается за оружие. Причем злоба направляется не на отца, потому что он мертв и забыт и отомстить ему уже невозможно, – а на собственного мужа. Того, кто занял в ее жизни место отца. На того, кто искренне любил ее и спал с ней в одной постели. Разъяренная женщина стреляет мужу в голову пять раз, вряд ли отдавая себе отчет, почему это делает…

Поезд мчался к лондонскому вокзалу сквозь ночной мрак. Наконец-то я точно знаю, как достучаться до Алисии! Теперь мы сможем начать.

9

Мы с Алисией сидели в полной тишине. Понемногу я привык к каждой ее тишине, стойко переносил их, ориентировался в них, справлялся с ними. Мне было почти уютно молчать, сидя вдвоем в крошечном кабинете. Алисия держала ладони на коленях, ритмично сжимая и разжимая кулаки – словно бьющееся сердце. Она сидела лицом ко мне, но смотрела в зарешеченное окно. Дождь прекратился, и сквозь просветы в облаках виднелось бледно-голубое небо. Вскоре налетела плотная серая туча, стало темнее.

– Недавно я узнал одну интересную историю. Мне поведал ее ваш двоюродный брат Пол, – осторожно начал я.

Реакции не последовало, и я продолжил:

– Оказывается, в детстве вы случайно услышали очень жестокие слова отца. Сразу после аварии, в которой погибла ваша мама… Он сказал, что лучше бы вместо нее погибли вы…

Я думал, что сейчас уж точно последует непроизвольная физиологическая реакция, в знак подтверждения. Однако я ошибался.

– Любопытно, как вы относитесь к тому, что Пол мне об этом сообщил. Получается, он без разрешения открыл ваш секрет… Впрочем, я уверен, что Пол действовал из лучших побуждений. В конце концов, я ваш психотерапевт.

Алисия даже бровью не повела. Тогда я снова заговорил: