Напряжение: том 5 - Владимир Ильин (2019)

– Я видел много горя на лице жены друга моего, князя Тарусского. – Артистичным жестом указал на князя, занимающего место рядом с ним. – Его свет души, Анна Григорьевна, в девичестве Фоминская. Тяжелая утрата лишила ее покоя и сна, а приговор небес поставил перед ней тяжелую задачу. Анна Григорьевна приняла беду близко к сердцу и испросила у мужа и церкви отпустить ее из семьи. Фоминской Анной Григорьевной вышла она из храма, о чем есть записи в реестровых книгах. Фоминской пришла на могилы родичей и клялась спасти благородный и древний род, герб которого все еще на стенах этого зала, от исчезновения.

Князь выдержал паузу и обвел присутствующих мрачным взглядом.

– Мои друзья, которых я прошу быть самыми строгими судьями. Мои соперники, в чей чести я не сомневаюсь. Возможно ли быть так, чтобы честной дочери стоять обворованной у могилы отца и дяди?! Как так вышло, что в миг, когда думают о деле благом и дают в том клятвы, кто-то смеет ставить на поток и разграбление отчий дом, открыто и дерзко?!

Зал возмущенно загудел. Не так, чтобы зашелся криками и призваниями – но волны наступающего шторма накатывали на берег.

– Тебя спрошу, князь Панкратов, а есть ли в тебе честь, красть последнее у женщины?! – Завершил он грозным рыком.

Князь Панкратов, уже набрав воздух в легкие, чтобы перекричать гул голосов, неожиданно ощутил успокаивающее прикосновение ладони князя Юсупова.

– Так твой друг приданое жены не вернул, выходит? – Басом прогудел князь Максутов из дальней части стола.

– А и верно, как о нищей бесприданнице речь. – Поддержал его князь Урусов через несколько кресел.

Зал замер и зашумел вновь – но интерес испытывал ныне к Скрябину с Тарусовым, а князя Панкратова оглядывая в полглаза.

– Поднимись, не вижу тебя, – нервно отреагировал князь Скрябин.

– Близорукий ты, никак? – Хмыкнул князь Урусов. – Меня не видишь, так может коварство друга не разглядел? Сколько Анне свет Григорьевне отец приданого дал? Два города с землями вокруг? Я не слышал, чтобы в реестрах про них что-то было.

– Это юридические процедуры. – Не выдержав, вскочил князь Тарусский. – Нельзя вот так просто взять и отписать два города!

– Я правильно тебя понял, что приданое жены ты отдашь? – меланхолично уточнил Урусов.

– Вне всяких сомнений. – напряженно произнес тот. – Я более, чем кто-то радею за благополучие близкого мне человека. Обворованного дерзко, среди бела дня! Вот о чем судить бы вам, а не сомневаться в чести моей! Почему ты, князь, не спросишь князя Панкратова, где была его совесть?!

Рекомый вновь напрягся, собираясь подняться на ноги – но был вновь удержан жестом и взглядом князя Юсупова.

– О совести думать – верное дело, братья! – Рявкнул с места князь Дондуков, владетель небольших земель в Калмыкии.

И был тут же поддержан хором голосов с кресел подле него – от избытка чувств даже застучавших кулаком по столу.

Обрадовался было князь Тарусский… Но что-то говоривший продолжал смотреть на него, а не указывал перстом в сторону Панкратова…

– А вот скажи мне, князь. – поднялся со своего места мужчина с характерным восточным прищуром – лукавым и умным. – Дети твои от супруги, твоей фамилии останутся?

– Им решать, когда вырастут. – Постарался выглядеть бесстрастным тот.

– Ответил ты на мой вопрос, благодарствую. По словам твоим, Анна Григорьевна на кладбище отправилась к родным. Фамилию себе вернула. Герб, поди, на машине ты ей уже нарисовал? Не отвечай. Спрошу иное у князя Стародубского, если он позволит.

И вскинувшемуся Тарусскому, пытающемуся найти оскорбление в речах, но не способному зацепиться за слова, оставалось только гневно поджать губы.

– Говори, – негромко произнес безволосый от старости мужчина с угловатыми чертами лица и пепельными бровями.