Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Не вы ли всегда ставили эгоизм превыше всего?

– Именно так я и поступаю сейчас.

– Если вы думаете, что мы позволим вам отделаться…

– Будьте любезны покинуть помещение.

– Кого вы хотите одурачить?! – голос доктора Ферриса перешел в крик. – Время промышленных баронов прошло! У вас есть то, что нужно нам, а у нас есть кое-что на вас, и вы будете действовать по-нашему, иначе…

Риарден нажал на кнопку, и в кабинет вошла мисс Айвз.

– Доктор Феррис запутался и забыл дорогу, мисс Айвз, – сообщил Риарден. – Не будете ли вы так любезны проводить его? – он повернулся к Феррису. – Мисс Айвз – женщина, она весит примерно сто фунтов и не обладает никакой специальной подготовкой, кроме великолепного интеллекта. Ей никогда не дорасти до вышибалы из салуна, но для такого непрактичного места, как завод, она годится.

Мисс Айвз смотрела на Ферриса с видом тупицы, не способной ни на что, кроме записывания под диктовку заявок на поставку. С ледяной невозмутимостью она отворила дверь и, дисциплинированно дождавшись, когда Феррис пересечет комнату, вышла первой. Феррис последовал за ней.

Она вернулась спустя несколько минут, ликующе улыбаясь.

– Мистер Риарден, – спросила она, смеясь над своим страхом перед шефом, над нависшей над ними опасностью, надо всем, кроме одержанного триумфа, – что это с вами?

Риарден сидел в позе, которой никогда прежде себе не позволял, считая ее вульгарнейшим символом бизнесмена: откинувшись в кресле, задрав ноги на стол, и секретарше казалось, что поза эта выражает странное благородство, словно сидит не скучный руководитель, а юный крестоносец.

– Кажется, я открыл новый континент, Гвен, – заявил он весело. – Тот континент, который должны были открыть вместе с Америкой, но не сумели.

* * *

– Я должен поговорить с тобой об этом, – сказал Эдди Уиллерс, глядя через стол на рабочего. – Не знаю, почему мне это помогает, но это так, просто хочу, чтобы ты меня выслушал.

В этот поздний час огни в подземном кафетерии горели вполнакала, но Эдди Уиллерс видел полные внимания глаза смотревшего на него рабочего.

– У меня такое чувство, что нет больше ни людей, ни человеческого языка. Мне кажется, начни я кричать посреди улицы, никто меня не услышит… Нет, не совсем так: как будто кто-то кричит посреди улицы, а люди проходят мимо, и ни один звук не достигает их ушей. И это кричит не Хэнк Риарден, Кен Данаггер или я, а словно мы все втроем… Разве ты не понимаешь, что кто-то должен их защитить, а никто не хочет? Риардену и Данаггеру сегодня утром предъявлено обвинение в незаконной купле-продаже металла. В следующем месяце они сядут в тюрьму. Я был в Филадельфии, в зале суда, когда зачитывали обвинительный акт. Риарден выглядел очень спокойным, мне показалось, что он улыбался. Данаггер вообще не произнес ни слова, просто стоял, как будто в помещении никого нет… Газетчики говорят, что их обоих должны посадить… Нет… нет, я не дрожу, я в порядке, я через минуту буду в порядке… Вот почему я не сказал ей ни слова, я боялся, что сорвусь, а я не хотел расстроить ее еще больше, потому что знаю, каково ей… О да, она говорила со мной об этом, и она не дрожала, но так еще хуже – знаешь, когда человек цепенеет, как будто вообще ничего не чувствует… Послушай, я никогда не говорил тебе, что очень ценю тебя? Я очень благодарен тебе за то, как ты смотришь сейчас, как слушаешь… Понимаешь… Что она сказала? Странно, она боится не за Хэнка Риардена, а за Кена Данаггера. Она сказала, что у Риардена хватит сил пережить это. Она… она уверена, что Кен Данаггер – следующий, кто уйдет. Уйдет, как Эллис Уайэтт и все прочие. Бросит все и исчезнет… Почему?

Она думает, что дело в стрессе, экономическом и личном. Когда вся тяжесть происходящего ложится на плечи одного человека, он исчезает, как подломившаяся опора. Год назад самым страшным для страны было потерять Эллиса Уайэтта. Он и пропал.