Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Даннагер не поднялся при ее появлении; он производил впечатление человека, только что вернувшегося к реальности и забывшего об окружающей рутине, но улыбнулся ей с такой чистой доброжелательностью, что Дагни невольно улыбнулась в ответ. Она поймала себя на мысли, что именно так должны приветствовать друг друга люди, и освободилась от всех тревог, внезапно уверившись, что все хорошо и бояться больше нечего.

– Как поживаете, мисс Таггерт, – произнес Данаггер. – Простите меня, я, кажется, заставил вас ждать. Прошу вас, садитесь, – и он указал на стул напротив своего письменного стола.

– Нестрашно, что пришлось подождать, – ответила она. – Я благодарю вас за согласие встретиться со мной. Мне непременно нужно с вами поговорить об очень срочном и важном деле.

Он подался вперед с внимательным и сосредоточенным видом, как делал всегда, услышав о чем-то серьезном, связанном с бизнесом, но она говорила не с тем человеком, которого так хорошо знала, – перед ней сидел незнакомец, и она умолкла, почувствовав неуверенность в аргументах, которыми хотела воспользоваться.

Он молча смотрел на нее, потом произнес:

– Мисс Таггерт, сегодня такой чудесный день, возможно, последний в этом году. Мне всегда хотелось совершить одну поездку, но не хватало на это времени. Давайте вместе отправимся в Нью-Йорк, на экскурсию на одном из прогулочных катеров вокруг острова Манхэттен. Посмотрим в последний раз на величайший город мира.

Она не двигалась, уставившись в одну точку, изо всех сил пытаясь остановить закружившийся вокруг нее кабинет. И это говорит Кен Данаггер, никогда не имевший близкого друга, никогда не женившийся, никогда не посещавший ни театр, ни кино, никогда не позволявший ни одному человеку дерзнуть отнять у него время на вопрос, не касающийся бизнеса.

– Мистер Данаггер, я пришла сюда поговорить с вами о жизненно важном деле, касающемся будущего вашего и моего бизнеса. Я пришла поговорить о предъявленном вам обвинении.

– Ах об этом! Не волнуйтесь. Это не имеет значения. Я намереваюсь отойти от дел.

Ошеломленная, она не чувствовала ничего, кроме тупого любопытства: не это ли испытывает человек, услышавший смертный приговор, которого так боялся, но не верил в его возможность.

Она резко повернулась в сторону только что захлопнувшейся двери.

Тихо, губами, искривившимися от ненависти, она спросила:

– Кто это был?

Данаггер рассмеялся.

– Если вы так догадливы, то должны сообразить, что на этот вопрос я не отвечу.

– Господи, Кен Данаггер! – простонала она, окончательно поняв, что между ними уже вырос барьер безнадежности, молчания, вопросов без ответа, и только тонкая нить ненависти удержала ее от срыва. – О боже!

– Вы не правы, деточка, – ласково сказал он. – Я понимаю, что вы чувствуете, но вы не правы, – и добавил более официальным тоном, вспомнив вдруг о манерах, словно пытаясь обрести равновесие, балансируя между двумя противоположными реальностями: – Мне очень жаль, мисс Таггерт, что вы вошли так быстро.

– Я вошла слишком поздно, – простонала она. – Я пришла, чтобы помешать ему. Я знала, что это должно произойти.

– Почему?

– Я была уверена, что следующим он заберет вас, кем бы он ни был.

– Вы знали? Забавно. Я и то не знал.

– Я хотела предостеречь вас, вооружить вас против него.

Кен улыбнулся:

– Даю вам слово, мисс Таггерт, вам не нужно мучить себя упреками из-за опоздания: вы же сами сказали, это должно было произойти.

Дагни чувствовала, как с каждой утекающей минутой он все больше отдаляется от нее и очень скоро окажется так далеко, что она уже не сможет до него дотянуться; между ними оставался последний тоненький мостик, и следовало поторопиться.

Подавшись вперед, Дагни сказала очень спокойно, вложив все чувства в давшуюся ей невероятным усилием воли невозмутимость: