Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Не знаю, все равно. Никому или любому. Тому, кто захочет ее взять.

– Вы не собираетесь распорядиться компанией или назначить преемника?

– Нет. Ради чего?

– Чтобы отдать ее в хорошие руки. Не назовете ли имя вашего наследника по собственному выбору?

– Нет у меня выбора. Да и разницы никакой нет. Хотите, я отдам все вам? – он протянул руку за листком бумаги. – Если хотите, я напишу письмо и назначу вас единственной наследницей прямо сейчас.

Она потрясла головой в безотчетном приступе ужаса:

– Я не мародер!

Он крякнул и отодвинул бумагу.

– Видите, вы дали верный ответ, сами того не заметив. Не волнуйтесь о «Данаггер Коул». Не имеет никакого значения, назови я наилучшего преемника в мире или наихудшего. Не важно, кто теперь завладеет компанией, люди или сорняки, никакой разницы не будет.

– Но уйти и бросить… просто бросить… крупное промышленное предприятие, словно мы живем в век бездомных бродяг или дикарей, обитающих в джунглях!

– А разве дело обстоит иначе? – он улыбался с насмешкой и сочувствием. – Зачем оставлять завещание или любой другой документ? Я не хочу помогать мародерам делать вид, что частная собственность все еще существует. Я уступаю той системе, которую они создали. Они не нуждаются во мне, им нужен только мой уголь. Пусть возьмут его.

– Значит, вы принимаете их систему?

– Разве?

Она застонала, глядя на запасный выход.

– Что он с вами сделал?

– Он сказал мне, что я имею право уйти.

– Я не верю, что за три часа можно отвратить человека от всей его пятидесятидвухлетней жизни!

– Если вы думаете, что он посвятил меня в некое непостижимое открытие, тогда я понимаю, как дико это выглядит в ваших глазах. Но это не так. Он просто назвал то, ради чего я жил, ради чего и в какое время живет каждый человек, если не разрушает себя.

Она поняла, что все уговоры тщетны, и больше ей нечего сказать.

Глядя на ее склоненную голову, он ласково сказал:

– Вы храбрая женщина, мисс Таггерт. Я понимаю, что вы совершаете сейчас, и чего это вам стоит. Не терзайте себя. Дайте мне уйти.

Она поднялась, хотела заговорить, но, внезапно взглянув вниз, бросилась вперед и схватила пепельницу, что стояла на краю стола.

В пепельнице лежал окурок сигареты с напечатанным знаком доллара.

– Что такое, мисс Таггерт?

– Он… он курил это?

– Кто?

– Ваш посетитель, он курил эту сигарету?

– Я не знаю… наверное… да, кажется, я видел, что он курит сигарету… погодите-ка… нет, это не мой сорт, значит, сигарета, должно быть, его.

– У вас сегодня были другие посетители?

– Нет. Но в чем дело, мисс Таггерт?

– Могу я взять это?

– Что? Сигаретный окурок? – Кен растерянно смотрел на нее.

– Да.

– Конечно, только зачем?

Она смотрела на окурок в ладони, словно на драгоценный камень.

– Не знаю… Не знаю, принесет ли он мне пользу, но он может быть ключом к… – она горько улыбнулась, – к моей личной тайне.

Дагни колебалась, покинуть ей кабинет или остаться. Она посмотрела на Кена Данаггера так, словно подарила последний взгляд тому, кто уходит туда, откуда нет возврата.

Поняв это, он улыбнулся и протянул ей руку.

– Я не прощаюсь, – сказал Кен. – Потому что в недалеком будущем мы увидимся снова.

– О, – радостно отозвалась Дагни, держа его руку в своей, – вы собираетесь вернуться?

– Нет. Вы собираетесь присоединиться ко мне.

* * *

Над заводами дышала красноватая мгла, словно литейные цеха спали, и только вздохи плавильных печей и сердцебиение конвейерных дорожек доказывали, что они бодрствуют.

Риарден стоял у окна своего кабинета, прижав ладонь к оконному стеклу. Его рука закрывала полмили заводских площадей, словно он хотел удержать их.